Мозаика жизни заурядного человека. Часть вторая. Крутые повороты - стр. 40

Наша четверка мелькала на всех мероприятиях: кино, танцы, лесные прогулки, походы в соседний санаторий и дома отдыха. Было весело, смеялись много.

– Паша, Паша, как уж звали этого… э… Джавахарлал? – обращался ко мне Володя.

– Джавахарлал Нюру, – отвечал я.

Все помирали от хохота.

– А я толла Хомейни, – добавлял я.

Володя оказался работником обкома партии и даже участником Великой Отечественной войны. Меня это очень удивило. Родился в 1942 году и успел поучаствовать в боевых баталиях против фашистов. Шутка?

Оказалось, не шутка. Дело в том, что родился он в партизанском отряде и во время одного из нападений немцев на расположение отряда был ранен в возрасте нескольких месяцев. А по постановлению правительства партизанским детям, получившим ранения во время боевых действий, присваивается звание участника войны.

Кончился срок санаторной путевки. Мы разбежались по своим рабочим местам и в текучке событий забыли о нашей кратковременной дружбе. Через много лет, в начале девяностых, я, директор СКБ, вместе с еще одним директором Дмитрием Филатовым зашел в экономический отдел администрации области. Нас приняла руководитель отдела, знакомая по совместной работе в объединении «Кварц». Дмитрий пришел выпросить кредит на какие-то очень важные, с его точки зрения, мероприятия. Рядом за столами сидела группа притихших работниц отдела. Согласование проходило успешно.

– Тогда так, – сказал Дмитрий, – мы с вами все это обсудим, обсидим и…

– И облежим, – перебил я его.

Девушки прыснули со смеху.

– Не мешай, Паша, – уставился на меня Дмитрий.

Я встал и вышел. Прошелся по коридору, заглядывая то в одну, то в другую комнаты. И… вот он! Володя Попов! Из кресла партработника перепорхнул в кресло руководителя хозяйственной деятельностью.

– Привет участникам Великой Отечественной войны! – приветствовал я его.

Он оторвался от чтения каких-то бумаг, поднял голову, и лицо его изобразило радостное удивление.

– Джавахарлал Нюру! – воскликнул он.

– А я толла Хомейни, – ответил я улыбаясь.

Всеволода Сергеевича Троицкого я хорошо знал по публикациям в части изучения поверхностного грунта Луны путем анализа радиоизлучений, и особенно по реализации программы поиска радиосигналов от предполагаемых цивилизаций из далекого космоса.

Я его знал, а он меня – нет.

Встретились мы случайно в двухместном купе поезда, следовавшего из Москвы в Горький. Время было позднее, и мы быстренько разложили свои кровати. Мне было неудобно затевать разговор с уважаемым членом-корреспондентом Академии наук в такое неудобное для этого время. Но, с другой стороны, я знал, что утром поговорить просто не будет времени. И я решился.