Мозаика жизни заурядного человека. Часть вторая. Крутые повороты - стр. 12

Вечером, проводив взглядом поезд, уносящий друзей из приемной комиссии, я завалился спать и проснулся часов через двенадцать, протер глаза, освежил лик холодной водой из-под крана и тут только вспомнил, что я, такой-сякой, в рабочей напряженке совсем забыл заглядывать в почтовый ящик.

Заглянул.

«Е-мое!» Позавчерашняя телеграмма гласила, что отпуск моего семейства благополучно закончился, и оно возвращается домой. Оказалось, что Галя и Леночка, отдыхая под южным солнцем, не забыли и про меня. В телеграмме черным по белому было напечатано: «Везем тебе дорогой подарок».

Вечером того же дня я топчусь на первой платформе Московского вокзала в ожидании поезда, в котором едут мои дорогие жена и дочка, не забывшие в круговерти насыщенного событиями южного отпуска про меня, трудягу, свидетельством чего я вот-вот получу сувенир. Какой сувенир? Я пока не знаю. Да это и неважно. Главное – забота.

И вот вдали раздается гудок приближающегося поезда, вот нужный вагон, и вот, вот они – мои загорелые, улыбающиеся, дорогие.

Объятья, поцелуйчики. Лена достает из сумки долгожданный подарок и протягивает мне… красивый, здоровенный РОГ?!

– Это тебе мама купила, – весело улыбаясь, говорит она.

Прошло много лет, а этот рог до сих пор красуется в числе различных призов и сувениров доказательством заботы моей Галочки обо мне.

Когда в СССР приехал президент США Никсон, он привез с собой чемоданчик. Нет, не такой чемоданчик, какой, по мнению большинства нашего населения, был привязан к левой руке (а может, и к правой ноге) генерального секретаря КПСС. Речь идет о чемоданчике, с помощью которого Никсон, находясь в любом помещении в Москве, даже, если он в Сундуновских банях, мог связаться по телефону с абонентом в любой точке земного шара. Вот это да… а! Иностранная штучка понравилась Леониду Ильичу, по-видимому, значительно больше, чем золотое ситечко Остапа Бендера людоедке Эллочке.

– Давай махнемся, не глядя, – сказал Никсон.

– Готов любое кресло отдать, – ответил Брежнев, – у меня их значительно больше двенадцати.

– А чемоданчик не отдашь? – облизнувшись, спросил Никсон.

– Не… чемоданчик не отдам.

– Это почему?

– Так ведь без моего чемоданчика ты у меня свой обратно в два счета отнимешь.

Юмористические события после отъезда Никсона происходили так, что Ильф и Петров отдыхают. А происходило следующее.

Леонид Ильич вызвал к себе двух радиооруженосцев: министра радиопромышленности Калмыкова и министра электронной промышленности Шохина. И поставил задачу: сделать чемоданчик, как у Никсона, и точка. Оказалось, что Калмыков, в ведении которого находились разработки и выпуск средств связи, не может выполнить эту трудную задачу из-за отсутствия соответствующих исходных комплектующих изделий, а вот Шохин, который по роду своей деятельности должен был эти комплектующие изделия поставить Калмыкову, может. Он просто по каким-то, одному ему известным, причинам забыл показать эти изделия тем, кому они предназначены. Вот и упал у товарища Калмыкова престиж. Ну, упал и упал, это же не трагедия. От этого жена от мужа не уходит. Просто товарищ Калмыков уступил свое кресло двум другим, новому министру радиопромышленности и министру вновь организованного Министерства промышленности средств связи. Даже кресла иногда «раздваяются». Престиж Шохина, напротив, поднялся и тут уж не только жена, сама фортуна раскрыла перед ним широкие объятья. Нет нужды рассказывать, как после этого развивалась наша отечественная промышленность средств связи. Гораздо интереснее, что после этих исторических событий возник, а точнее, стал бурно развиваться феномен развитого социализма, а именно, соревнование смежных отраслей между собой за главный приз – благосклонное отношение вышестоящего. Обладание этим призом стало заветной мечтой многих руководителей всех уровней, став путеводной звездой их деятельности в ущерб общему делу.