Мойры не плачут - стр. 13

– Влад, но ты понимаешь, что есть люди, которые уже просто не могут перестроиться?

– Понимаю. Я понимаю. К сожалению, у меня мать так не смогла. Да много кто ещё… Это жестоко. Я согласен. Ты знаешь, я сам всегда кину хоть булку бездомной собаке. И даже слёзы наворачиваются. Но собака – существо, которое не может выработать стратегию. Если есть выход, она спасается. Если нет выхода, то погибает. То есть, она живёт минутой, бьют – беги. Она не может планировать на много лет вперёд. А человек должен спасаться всегда, есть выход, нет выхода. Спасать себя, не сентиментальничать. Потому что можно потерять время.

– Ну… как-то по-людоедски получается.

– Да нет, просто мы забываем, что человек всё-таки биологическое существо. И чтобы выжить, нужно следовать природе. Вот, сейчас вспомнил одну теорию. Человеческое общество рассматривается как волчья стая. Есть там типы – вожак, охотник, советник вожака… Ну, и так далее. Интуитивно каждый выполняет свою роль. Просто в 90-е все вынуждены были стать охотниками. Но не всем это удаётся, нужно следовать своей роли. Как только мы вспомним о своём биологическом предназначении, не каком-то банальном – совокуплении, размножении и так далее, а именно о роли в стае. Но, тут интересная штука. Стая – это коллектив. Да, мы выживали многие тысячелетия в коллективе. Сейчас, по сути, сбиваться в стаи не обязательно. Нужно просто понять, ощутить свою роль, и использовать свои качества для выживания.

– Ты правильно сказал про коллектив. В предыдущие времена люди жили в коллективе. И выживали в коллективе. Насколько мне рассказывали мои родители, было принято ходить друг другу в гости, а если какая беда, обязательно помогать друг другу. Наверное, в них был этот стержень коллективизма, и поэтому они выжили. А когда стало немного легче, просто поняли, что не могут вписаться в эти новые человеческие отношения.

– Да, но эра коллективизма прошла. Сейчас другие ценности. Пойми, свобода – это возможность для каждого проявить себя. Ты, я, другие люди – все должны быть свободны. Даже от государства, оно ведь тоже сдерживающий инструмент. По сути, границ уже быть не должно, все границы давно стали условными.

Рабочая неделя пролетала быстро. Варвара приходила с лекций и падала без сил. С Андреем виделись редко.

В конце февраля она поднималась по лестнице и увидела соседку со своего этажа.

– Привет.

– Слушай, ты знала из соседнего подъезда женщину такую румяную, Надей звать? Фамилию не знаю, такая блондинка?

– Вроде видела. А что случилось?

– Так вот умерла. Ей еще и полтинника не было. Нашли в квартире, председательша рассказала, вскрывали дверь.