Моя жизнь - путь к тебе - стр. 7
- Одумалась наконец? Пришла прощения просить? – ядовито спросила она, замерев в проходе, подбоченясь и разглядывая меня с явной неприязнью.
- Нет, мам, - отстранилась я от отчима и шагнула в сторону, - Мне просто нужно забрать кое-какие вещи. Я уезжаю из города.
- Интересно – куда? – насмешливо спросила она, - И далеко ли ты собралась? – в её голосе послышалось явное облегчение, и ни нотки беспокойства или тревоги обо мне.
- Далеко, - успокоила я её, проскользнув мимо отчима в свою комнату. Раскрыв принесённую с собой спортивную сумку, сложила в неё тёплые зимние вещи. Спустя пару минут вышла из комнаты. Отчим по-прежнему стоял у входных дверей, задумчиво глядя в пустоту, мать стояла в проёме большой комнаты, подпирая косяк и скрестив руки на груди.
Подойдя к матери, я обняла её свободной рукой:
- Прощай! – она даже не расцепила рук, лишь снисходительно позволила мне притянуть её к себе. Но - какая – никакая, она мне – мать, и не попрощаться с ней я не смогла, несмотря на её отношение ко мне и явную неприязнь.
Проходя мимо отчима, я мягко улыбнулась ему и взялась уже за ручку двери, как вдруг он внезапно одёрнул меня:
- Погоди минуту! - и быстрым шагом скрылся в спальне. Вернувшись, он увлёк меня в подъезд. Прикрыв за собой входную дверь, отчим протянул мне в зажатой руке несколько крупных купюр, скрученных трубочкой и перетянутых резинкой:
- Вот. Возьми. Тебе понадобится.
Я ошарашено уставилась на него:
- Ты же.. Это же… А как же новый телевизор? – наконец смогла подобрать я слова, - Ты ж так долго на него копил! – моему изумлению не было предела: я знала, какой голубой мечтой был для отчима новый телевизор, импортный и цветной, а также то, каких трудов ему стоило собрать эти деньги: мать была та ещё транжира, успевала потратить свои деньги в первую неделю после получки и с рвением принималась тратить приличные доходы отчима. Поэтому жили мы более чем скромно: совершенно непонятно как, но мать умудрялась спустить все деньги так, что к концу месяца порой не оставалось средств даже на еду. И странно: ни дорогой одежды, ни косметики не покупалось, тем более – каких-то дорогих вещей в дом. Поэтому я прекрасно понимала, каких трудов ему стоило выкроить эти купюры и главное – спасти от транжиры – матери. А теперь он просто дарил их мне, лишь усмехнувшись в ответ:
- Я и старый посмотрю. А тебе они нужнее, - сунув купюры мне в руку, он обнял меня по-отечески сильно и крепко, - Хоть иногда давай знать, что жива - здорова! – разжав объятия, он посмотрел мне в глаза. Что-то, похожее на грусть и боль от расставания с близким человеком мелькнуло в его взгляде.