Моя Женщина - стр. 6
Как могла она считать свой брак счастливым? Брак, построенный на лжи.
- Почему? - она села к столу и отодвинула тарелку к центру. Между глаз пульсировала тупая боль. Костя пожал плечами, откинулся на спинку стула.
- Захотел, - он вздохнул. - Захотел пожить для себя. Дерево я посадил, сыновей вырастил, дом почти достроил, - он криво улыбнулся.
- Значит так, для себя, - Вера проглотила обиду. Мертвая корка на сердце лопнула, пуская свежую кровь. - А я, значит, не в счет? Штирлиц раскрыт, прикрытие без надобности, да? - к глазам подступили горькие слезы.
- Нет, Вера, нет! Ты - мой самый близкий человек, мой самый лучший друг! Навсегда.
- Заткнись, Господи, просто закрой рот! - она дернула рукой.
По-настоящему замахнулась, захотела ударить его по лицу, наотмашь, чтобы в ушах зазвенело, но промахнулась и опрокинула бокал. Вино разлилось, хрустальная чаша отломилось от ножки.
Костя встал, молча вытер вино, выбросил бокал.
- Мне нравятся и мужчины, и женщины, Вера, понимаешь? Просто… просто я сделал выбор… да и ты, разве бы ты согласилась на мою двойную жизнь?
Вера точно знала, что нет.
Ради мальчишек еще подумала бы, но не ради него.
- И кто в вашей паре сверху? - она посмотрела на Костю прямо, с вызовом. Просто не смогла простить четверть жизни, выброшенной на помойку.
Костя думал над ответом недолго.
- Люблю анальный секс, - и встал из-за стола. - За вещами приеду, когда будешь на работе.
4. ГЛАВА 4
Вера окаменела. Рыбки мельтешили перед глазами, собирая со дна опавший корм, а сердце рвалось на части от каждого удара.
Боль. Боль. Боль.
Говорят, родовая боль быстро забывается, но не для Веры.
В роддом Костя привез ее с раскрытием в семь пальцев. Боль на схватках была адская, хватало часто, каждые полминуты. Вера чувствовала как раскрывается шейка, и выла, как раненое животное.
В род зал поступила уже в потугах. Кое-как забралась на кресло, акушерка подбадривала, молодая такая, в белом чепчике, чистенькая, словно только из университета.
На первой потуге промежность резануло. Почувствовала, как уперлась и проскочила Пашкина головка. От облегчения расплакалась. По бедрам потекла горячая кровь.
- Куда иголку берешь!?
- Так порвалась же, зашивать надо…
- Какой зашивать, у нее второй на подходе! Давай милая, тужься, ну-ка!
Вовчик крупнее был, хоть и младший. Так за братом торопился, что порвал Веру от влагалища до ануса. Не просто порвал, а как тузик грелку. Боль эту, на фоне несказанного облегчения от потуги, она не забудет никогда. И кровь горячую на бедрах, стук ее о кювет из нержавейки под ногами.