Моя возлюбленная сакура - стр. 17
– Чего?! – на полпарка крикнула она, разворачиваясь обратно к Харуто. Брови девушки уползли на лоб. – Вы, значит, хотите сказать, что я из тех, кто судит человека по профессии?! И слушала вас только потому, что вы назвались фотографом?!
Харуто ни разу не видел, чтобы ее прелестное личико искажалось таким гневом. Он пролепетал, отступая:
– Н-нет, что вы!
А Мисаки, испепеляя его взглядом, топала прямо на него.
– А вот и да! Хорошо, не спорю, я правда подумала: надо же, фотограф, классно! Да, подумала! Да, из-за профессии! Но, знаете, не потерплю, чтобы меня в этом обвиняли!
– П-простите!
– Нет уж, это вы простите! А все-таки нельзя бросать мечту, пока не испробовали все средства! Сами сказали, что верили в свой талант! Зачем бросили фотографию? Дурак, что ли?!
– Простите…
– Хватит извиняться! Лучше б взяли себя в руки! Вдруг получилось бы?!
– А?
– А вы просто бросили! Как так-то? Хватит мяться! Если бредили фотографией, то и продолжали бы! Не надо сразу отступаться!
– Т-то есть, вы считаете, у меня правда талант?
– Чего?
– И желаете, чтобы у меня все получилось?
– Я вроде ничего не желала?
– Спасибо огромное! – воскликнул Харуто, хватая ее за руки, и Мисаки по-кошачьи подпрыгнула. – Ой, п-простите!
Молодой человек, устыдившись, тут же ее отпустил.
– Честное слово, все сделаю! Я вам верю и попробую еще раз!
– Нет, стойте, я же не в этом смысле…
– Спасибо тебе, Мисаки!
Девушка застыла: она никак не ожидала, что он вдруг перейдет на «ты».
– Вот увидишь: я стану тебя достоин!
Ему захотелось измениться. Чтобы больше никогда не прятаться за трусливой ложью. Харуто решил, что научится собой гордиться. Он захотел измениться, и потому:
– Я обязательно изменюсь!
Харуто сжал кулаки так, что побелели костяшки.
– И меня будет не стыдно полюбить!
Щеки у Мисаки порозовели, как сакура. Южный ветер взметнул в воздух ворох лепестков, и они опали между ними, точно нежные снежинки. При виде кружащейся розовой пены сердце Харуто преисполнилось решимости.
Он сделает новый шаг. И время, которое для него застыло, возобновит свой ход.
Однажды он заработает право идти рядом с ней.
Мисаки этого не хотела. Но на короткий миг сердце в груди все-таки затрепетало.
Девушка громко вздохнула. Прислонившись к стеклу, она поглядела, что за пейзаж проплывает за окнами поезда. На город уже опустился закат. Дома и многоэтажки перекрасились в рыжий.
«Я стану тебя достоин!»
Никогда в жизни Мисаки не признавались в чувствах настолько прямо. Хотя, строго говоря, не прямо тоже не признавались… «Признавались»? А он точно признался? Или Мисаки выдумала себе невесть что? Но ведь Харуто так и сказал: станет таким, «чтобы его было не стыдно полюбить». Так что, наверное, признался.