Моя темная Ванесса - стр. 40

Я захожу на собственную страницу, пытаюсь увидеть себя ее глазами. Я знаю, что она за мной следит; год назад она лайкнула одну из моих фоток – случайно дважды щелкнула курсором и сразу отменила, но я все равно увидела уведомление. Я сделала снимок экрана и отправила его Стрейну, подписав: «Похоже, ее никак не отпустит», но тот не ответил. Жизнь соцсетей и мое самодовольное ликование из-за того, что шпионка спалилась, его не заинтересовали. А может, он даже не понял, о чем я. Иногда я забываю, сколько ему лет; раньше я думала, что, когда я вырасту, наша разница в возрасте сгладится, но она все так же велика.

Идут часы, я копаюсь в телефоне: захожу в свои старые аккаунты на фотохостингах и прокручиваю снимки в прошлое, из 2017-го в 2010-й, из 2007-го в 2002-й – год, когда я впервые купила цифровой фотоаппарат, год, когда мне исполнилось семнадцать. Когда нужная мне фотосессия наконец загружается, у меня перехватывает дыхание: я с косичками, в сарафане и гольфах стою на фоне березовой рощи. На одной фотографии я поднимаю подол, выставляя напоказ бледные бедра. На другой – стоя спиной к объективу, оглядываюсь через плечо. Разрешение низкое, но фотографии все равно чудесные: березы – монохромный задник для моего сине-розового платья, медных волос.

Я открываю свою последнюю переписку со Стрейном, копирую и вставляю фотки в новое сообщение. «Кажется, эти я тебе еще не показывала. Мне здесь семнадцать».

Я знаю, что он наверняка давно лег спать, но все равно нажимаю «отправить» и смотрю, как доставляется сообщение. Я не смыкаю глаз до рассвета, листая фото своего юного лица и тела. Время от времени я проверяю, не изменился ли статус сообщения с «доставлено» на «прочитано». Есть шанс, что ночью он проснулся и в полусне взглянул на телефон, а там юная я – цифровой призрак. Не забывай ее.

Иногда мне кажется, что именно это я и делаю всякий раз, как звоню ему и пишу: пытаюсь настигнуть его, как призрак, затащить в прошлое, прошу снова рассказать мне, что произошло. Заставить меня понять это раз и навсегда. Потому что я застряла. Я не могу жить дальше.

РАЗ В МЕСЯЦ ПО ПЯТНИЦАМ В СТОЛОВОЙ устраивали дискотеки. Столы выносили, свет приглушали – такое зрелище не редкость в любой старшей школе. Диски крутил нанятый диджей, посреди зала танцевала кучка людей, а застенчивые ребята, разделившись по половому признаку, жались к стенам. Приходил и кое-кто из учителей. Следя за порядком, они слонялись из стороны в сторону, держались на расстоянии и обращали на нас меньше внимания, чем друг на друга.