Моя темная Ванесса - стр. 18

– Не уверена, – ответила я. – Я пока пробую разные курсы.

Он улыбнулся и, дождавшись, пока Джесси выйдет из класса, сказал:

– Полагаю, в социальном плане мы мало что можем предложить.

– Ой, это меня не волнует. Вообще-то я не суперобщительная.

– Почему же?

– Не знаю. Не то чтобы у меня была куча друзей.

Учитель вдумчиво кивнул:

– Понимаю, о чем ты. Я тоже люблю побыть наедине с собой.

Вначале мне хотелось возразить, сказать, что я совсем не люблю быть наедине с собой. Но потом подумала, что, возможно, мистер Стрейн прав. Возможно, я была одиночкой по собственному желанию и предпочитала держаться особняком.

– Ну, раньше моей лучшей подругой была Дженни Мерфи, – сказала я. – Она тоже ходит к вам на литературу.

Слова сорвались с моего языка, застав меня врасплох. Я никогда так не откровенничала с учителями, тем более с мужчинами; но мистер Стрейн так на меня смотрел – с мягкой улыбкой, подперев подбородок ладонью, – что мне захотелось поговорить, захотелось порисоваться.

– А, – отозвался он. – Маленькая царица Нила.

Когда я растерянно нахмурилась, он объяснил, что имеет в виду ее каре, из-за которого она похожа на Клеопатру. От этих слов я ощутила какой-то укол в животе. Вроде ревности, но злее.

– Я не считаю, что ее волосы выглядят настолько хорошо, – сказала я.

Мистер Стрейн усмехнулся:

– Итак, вы были подругами. Что изменилось?

– Она начала встречаться с Томом Хадсоном.

Он на секунду задумался:

– Мальчик с бакенбардами.

Я кивнула, думая о том, как учителя, должно быть, оценивают нас и мысленно классифицируют. Мне стало интересно, какие ассоциации вызову у него я, если кто-то упомянет Ванессу Уай. Девушка с рыжими волосами. Вечная одиночка.

– Значит, ты пострадала от предательства, – сказал он, имея в виду, что меня предала Дженни.

Раньше я об этом не задумывалась, и при этой мысли по моему телу разлилось тепло. Я пострадала. Дело было вовсе не в том, что я отпугнула ее своей привязанностью и бурными чувствами. Нет, мне причинили зло.

Мистер Стрейн встал, подошел к доске и принялся стирать записи, оставшиеся после урока.

– Что заставило тебя посетить наш клуб? Слабое место в аттестате?

Я кивнула. Казалось, с ним можно говорить начистоту.

– Миссис Антонова сказала, что мне это нужно. Но я правда люблю писать.

– И что же ты пишешь?

– В основном стихи. Ничего особенного.

Оглянувшись, мистер Стрейн улыбнулся мне одновременно словно бы по-доброму и снисходительно.

– Я хотел бы почитать твои работы.

Мой мозг уцепился за то, как он произнес слово «работы», – словно то, что я пишу, стоит воспринимать всерьез.