Размер шрифта
-
+

Моя темная сторона - стр. 40

Я слышу голоса медсестер, доносящиеся, как я предполагаю, из коридора, и слышу еще что-то. Это не машины, которые поддерживают или не поддерживают во мне жизнь, не болтовня медсестер и даже не слабое жужжание люминесцентной лампы. Я задерживаю дыхание и слушаю. Это же храп Боба!

Я поворачиваю голову – и вот он, спит в кресле перед бежевой занавеской.

– Боб?

Он открывает глаза, видит, что я смотрю на него, и рывком выпрямляется:

– Ты очнулась!

– Что случилось?

– Ты попала в аварию.

– Со мной все в порядке?

Он бросает быстрый взгляд на мою макушку, а потом старательно смотрит не на нее, а мне в глаза.

– С тобой все будет хорошо.

Выражение лица Боба напоминает мне его гримасы во время матчей «Ред Сокс». Конец девятого, последнего иннинга, два аута, счет три – два, на поле никого, и бостонцы отстают на четыре пробежки. Боб хочет верить, будто они еще смогут победить, но понимает, что они наверняка уже проиграли. И это разбивает ему сердце.

Я трогаю скобы на своей голове.

– Тебе сделали операцию, чтобы ослабить давление. Врач сказал, ты отлично ее перенесла.

Его голос дрожит. «Сокс» не просто проигрывают – они играют с «Янкиз».

– Сколько я уже здесь?

– Восемь дней. Тебе давали успокоительные. Большую часть времени ты проспала.

Восемь дней. Я провалялась без сознания восемь дней. Я снова трогаю бритую голову.

– Наверное, я ужасно выгляжу.

– Ты прекрасна.

Да ладно. Я собираюсь поддразнить его за такую слюнявую сентиментальность, как вдруг он начинает плакать, и я ошарашенно закрываю рот. За те десять лет, что я знаю и люблю Боба, я ни разу не видела его в слезах. Несколько раз он чуть не разрыдался: когда «Ред Сокс» выиграли мировую серию в две тысячи четвертом и когда родились наши дети, но его слез я не видела никогда. Я плачу легко: когда смотрю новости, когда кто угодно поет государственный гимн, когда умирает чья-нибудь собака, когда на меня слишком много сваливается дел на работе или дома… И сейчас, когда плачет Боб.

– Мне так жаль, извини меня, – всхлипываю я вместе с ним.

– Не извиняйся.

– Прости.

Я протягиваю руку и касаюсь его мокрого искаженного лица. Видно, что Боб изо всех сил старается загнать эмоции обратно, но сейчас он как взболтанная бутылка шампанского, а я взяла и вытащила пробку. Только никакого праздника нет и никто не радуется.

– Не извиняйся, Сара. Просто не уходи.

– Да ты посмотри на меня, – говорю я, указывая на свою голову. – Разве похоже, что я куда-то собираюсь?

Он фыркает и вытирает нос рукавом.

– Со мной все будет хорошо, – говорю я с печальной решимостью.

Мы киваем друг другу и пожимаем руки, заключая соглашение о будущем, о котором понятия не имеем.

Страница 40