Моя свекровь и другие животные - стр. 35
Картина была столь бредово-яркой, что я улыбнулась.
Я откуда-то знала, что будет дальше: самки отложат яйца, каждая принесет с дюжину, а то и две. И, похудевшие, освободившиеся, вернутся в теплые объятья моря. И весь следующий год проведут, мигрируя с теплым течением, следом за стаями сладкого криля. Нагуляют жир, набьют желудки камнями и водорослями, чтобы в очередной Прилив вернуться…
Жуть какая.
Я себя прямо-таки самкой и ощутила.
Безмозглой, движимой исключительно инстинктом размножения. Не способной и на то, чтобы в свободном плавании отличить своего малька от бледной креветки. Самкам все равно, что есть…
– Прекратите немедленно! – сквозь сцепленные зубы потребовала я. – Или…
– Простите, – неискренне произнес Ицхари и щелкнул жвалами. – Мы лишь пытаемся настроить вас на позитивный лад.
– Я и так позитивна!
– Вы не должны нервничать… круонцы очень чувствительны к чужим состояниям, и если вы будете нервничать…
Театральная пауза совершенно меня не успокоила.
Что?
Если я буду нервничать, то мой потенциальный жених отгрызет мне голову?
Похоже, вполне может и такое случиться… и вообще…
– А… – неожиданная мысль пришла мне. – К слову о… об этом вашем… к…
– Круонце?
– Именно… он кто?
– Круонец.
Я поняла, что не человек.
– Взглянуть-то можно?
Мало ли, вдруг да кома моя затянется. Некоторые люди вон годами лежат, в себя не приходя, а если так, то и представление нынешнее будет развиваться по логическим законам бреда. А выходить замуж за какого-нибудь инсектоида, пусть будет он хоть трижды крылат, мне как-то не хотелось.
Щелкнули жвалы.
А крылья Ицхари окрасились в бледно-розовый колер, к счастью, на сей раз обошлось без горошков, но все равно выглядело так, будто бы инсектоид смутился.
– А вы…
– Морально дозрела, – я уставилась на пульсирующий зоб ксенопсихолога. – Только прекратите убеждать меня, что я сама желаю построить гнездо на берегу…
Глава 6
Гроза пиратов и надежда третьего рукава галактики Нкрума Одхиамбо из рода Тафари прятался под столиком. Столик был махоньким, хрупким и со всех сторон укрытием являлся до отвращения ненадежным. И поэтому Нкрума закрыл глаза.
Как в детстве.
Если ты не видишь пустыню, то и она слепа.
К сожалению, чудесное это правило матушки не касалось.
– Дорогой, – донесся ее голос.
Ласковый.
И от этой ласковости шерсть на затылке дыбом встала.
Нкрума подтянул хвост и зажмурился покрепче. Глядишь, матушка притомится обыскивать все сто пятьдесят три комнаты родового поместья, а заодно уж остынет.
Тогда и поговорить можно будет.
Наверное.
– Дорогой, не будь глупцом, я тебя все равно найду…