Моя снежная сказка - стр. 6
Сколько прошло времени, Матвей не понимал. Ему казалось, что целая вечность, прежде чем родился младенчик, которого старая знахарка плюхнула на живот к откинувшейся на Матвея обессиленной женщине. Та подняла дрожащую мелкой дрожью руку и прикоснулась к сыну, тяжело дыша.
– Ишь ты, мальчонка-то какой горластый! – удовлетворенно выдала Лукерья Ильинична, когда новоиспеченный гражданин России заголосил, смешно разевая маленький ротик.
Он был вовсе не такой, какими детей показывали по телевизору, весь сморщенный, с фиолетовым оттенком кожи, но быстро розовел, а Алиса бормотала что-то успокаивающее, Матвей уже не разбирал.
Его внезапно сильно затошнило, голова закружилась, захотелось глотнуть воздуха, и он рывком поднялся, перекладывая девушку с младенцем на подушку, не глядя на них рванулся к двери, даже не обуваясь, выскочил во двор, утопая в снегу выше щиколотки и замер, подняв лицо вверх и чувствуя, как мир вращается вокруг него. В глазах было темно, и непонятно, то ли ночь тому виной, то ли он, огромный взрослый дядька, готов упасть в обморок, словно кисейная барышня в старых романах. С огромной сосны, что много лет росла почти посредине двора знахарки, сорвался шмат снега, ударив мужчину по плечу и спине, холодные струйки потекли за шиворот, приводя в чувство.
Сигареты остались в тулупе, и Матвей просто стоял в снегу, поначалу будто не ощущая холода, жадно дыша морозом. Изо рта его валил пар, ноги заледенели в носках, захотелось выпить чего-то крепкого и ядреного.
– Чтоб я еще раз с бабой рожать пошел! – выдал мужчина, тряхнув головой и ощущая, как с волос сыплется снег. – Черт знает что такое!
Он вернулся в избу, отметив, что Лукерья уже прибралась немного, куда-то спрятав окровавленные тряпки и устроив маму с младенцем поудобнее. Против воли Матвей скользнул глазами по обнаженной груди Алисы, к которой присосался сейчас ее сын, увидел белоснежную кожу с голубоватыми венами, темную ареолу, и отвернулся, хватая с вешалки тулуп и втискивая ноги прямо в промокших носках в валенки.
– Пойду я, Лукерья Ильинична, помощь тут моя не нужна больше, – прогудел он смущенно появившейся из-за печи старушке. – Ты зови, если что, завтра, помогу. Дров там принести или еще что. А как снегопад прекратится, доеду до села, да оттуда вызову скорую, пусть заберут девку-то, мало ли что.
– Да здоровая девка твоя! – усмехнулась бабушка. – Таким рожать и рожать, молодая, кровь с молоком. Ишь ты, кесарево она хотела делать. И еще пятерых родит и не заметит. А в город ее надобно, негоже тут молодой матери. Поди, у нее и муж есть. Может, беда какая случилась, что она в нашем закутке оказалась. Завтра спросим, сегодня уж поздно. Шуруй домой, Мотя, отоспись, а то на тебе лица нет.