Моя школьная девочка - стр. 78
– Мужик, я уверен, что ее никто не утащил в горы, – голос Олега.
Блин, я что, вслух все думал?
Нет, просто он слишком хорошо знает меня.
Черт! Какого хрена она не уехала в Москву? Я пошел на поводу у ее слез и собственной похоти, когда согласился на ее годовой академ.
– Не понимаю, – тихо говорю я, – что могло случиться? Я не поверю, что она могла просто так уехать, не предупредив.
Мы валяемся на кроватях, после утреннего построения, пока офицеров в расположении нет. Духи занялись уборкой части. А мы с Олегом сгоняли до чепка и грызем леденцы.
Тут замечаю, что Ефимов, наш ефрейтор, собирается в увал.
– Ефим! – кричу я, вскакивая с кровати.
– Товарищ сержант! – он комично вытягивается по стойке «смирно», шуточно отдавая мне честь.
– Слушай, не в службу, – подхожу к нему.
Ефрейтор расслабляется, мы с ним одного призыва, так что дать ему указание я не могу. Но мы сохраняем товарищеские отношения, поэтому я могу попросить его об одолжении.
– Загляни по адресу одному, это рядом с частью, много времени не займет. В долгу не останусь.
– А что там за дела? – интересуется он.
– Девушка у меня там. Кристина зовут. Дозвониться не могу.
– А, это та красотка, по которой до сих пор вздыхает прапор? – тонкие губы Ефимова растягиваются в мечтательной улыбочке.
– Так точно, – пишу на листке адрес, протягиваю ему, и добавляю без улыбки, – моя красотка.
– Что передать? – серьезнеет Ефим.
– Передай, что меня пока не отпускают в увал, пусть не беспокоится. И руки не распускай.
– Да ты че, Романов! Я тебе кто? Меня своя красотка ждет. Ладно, – уходя добавляет он, – будет сделано.
Возвращаюсь на кровать, соседнюю с Олегом. Тот заталкивает в рот целую конфету, уже шоколадную и жадно разжевывает.
– Может, дяде Русу позвонишь?
– Чтобы он с Москвы сюда прилетел?
Белобрысый пожимает плечами.
Не хватало еще втягивать в это моего охранника.
– Давай-давай, – командую своим новым четверым уборщикам, – чище моем. Ночью не научились, будем днем стараться. Да, Тимофеев?
Он у меня любимчик. Парень поднимает на меня наглые глаза, отрывая их от половой щетки.
– Да тут еще с ночи чистота, – ворчит.
– Нам не просто чистота нужна, – поучаю я. – Погода сегодня пасмурная, солнце не светит. Твое жизненное предназначение на сегодня, Тимофеев, после того, как сдал будущего дембеля, начистить пол так, чтобы он светил нам в казарме вместо солнца.
– А потом? – обреченно интересуется новобранец.
– А потом будем доводить дело до стационарной чистоты. Пол чист тогда, когда по нему языком провести можно, и не бояться подхватить заразу, – глаголю я, и находящиеся в казарме старослужащие взрываются гоготом.