Моя (с)нежная ошибка - стр. 3

Как оказалось, вопрос замужества «поднимать» дополнительно необходимости не было. Всё было сделано за меня.

- Возлюбленная дщерь моя, подойди!

Поднимаясь из глубокого-глубокого реверанса, я параллельно раздумывала, а не свалиться ли в не менее глубокий обморок, чтоб два раза не вставать.

Тон батюшки тоже не предвещал ничего хорошего. Мама на соседнем троне застыла в позе печальной статуи, разглядывая потолок заплаканными глазами.

Чинно-благородной поступью, как полагалось принцессам, я приблизилась к тронному возвышению, которое отделяли от простых смертных три высокие ступени, на каждой из которых торжественно понатыканы были стражники с каменными лицами.

- Погляди, у неё метка Северных! – трагическим тоном прошептала матушка на весь тронный зал. Акустика здесь была, конечно, исключительная. Зодчие постарались.

- Вижу, не слепой! – огрызнулся на неё батюшка, хмуря кустистые брови и поглаживая аккуратно подстриженную бороду с благородной проседью. Внушительная золотая цепь с круглой бляхой – эмблемой Западных стражей – покоилась на его могучей груди, обтянутой алым бархатом. Длинная мантия, подбитая горностаем, аккуратными складками струилась по ступеням.

Мне что-то совсем тревожно стало. Тысячи вопросов буквально раздирали на части, но я не смела задать ни один. Не положено. Раз ты принцесса, каждый твой шаг, жест, угол наклона головы и степень проглаженности носовых платков регламентируются такой бездной всяческих правил, что страшно представить. Вот так чихнёшь не вовремя, и нарушишь какую-нибудь традицию, которой четыреста лет.

Поэтому с детства я усвоила, что самый безопасный путь – сделать вид, что ты фарфоровая кукла, ступающая в хрустальных башмачках по дороге из розовых лепестков. Чем меньше говоришь и двигаешься, тем меньше шансов сделать ошибку. За которую потом гувернёры, гувернантки, фрейлины матушки, фрейлины прабабки, сама матушка, её старшая незамужняя кузина, а также, собственно, моя тщедушная, но поразительно бойкая прабабка-вдовствующая королева выклюют тебе весь мозг.

А отец не торопился начинать беседу, лишь мрачнел всё больше. Я продолжала тихонечко стоять перед ним, разглядывая носки своих туфель, и ожидая, когда ж всё это кончится. А главное – чем.

- Ты сегодня же вечером отправляешься на Север, Иллирика!

Что?!

- Иломер, но быть может… - попыталась встрять растерянно мама.

- Не может!!! – рыкнул отец так, что даже стражники встали ровнее. Хотя куда уж ещё. – Или ты забыла условия договора?

- Зачем ты только его заключал! – заплакала мать, утирая батистовым платочком уголки глаз.