Моя Родина – Смерть - стр. 25

Его резиденция, она же последняя крепость мира, находилась в столице галактической федерации – Вечная Весна, стоящей в центре Евразии. Крепость внешне походила на современную цитадель времён последней войны и одновременно на рыцарский замок. Круглые купола на кубах угловых башен, высокие толстенные стены с бойницами, и в середине огороженного защитными сооружениями (дотами, рвами, ловушками) пространства возвышался, рвался к небу дом власти в виде кристалла с отходящими от главного тела наростами и нашлёпками заклёпок, служивших люками, за которыми своего часа ждали стволы энергетических пушек, рельсотроны, шахты ракет, световых торпед, установок активной зенитной защиты. Материал плит сооружений крепости отличался космической прочностью и мог выдержать не один ядерный и даже астероидный апокалипсис. Прочности крепости должно было хватить до скончания времён, до того дня, когда неизбежно стареющее солнце погаснет.

Гарнизон крепости состоял из десяти тысяч отборных воинов, собранных со всей галактики. Лучшие из лучших, преданные лично Люго, обязанные ему всем, неподкупные и непобедимые. Каждый стоил сотни, а иногда и нескольких сотен лучших солдат любого возможного противника. Руководил гарнизоном генерал Кудон, первый телохранитель председателя, чудо генетической трансформации, дитя инкубационной машины и женщины, трёхкратный победитель ежегодного чемпионата предельных боёв в жерле вулкана. И лишь один человек на свете мог приказывать Кудону – Люго. Он любил его не только за железную волю, святую ярость в бою, но и за ум: его советами председатель неоднократно успешно пользовался. Генномодифицированные люди – гемоды, во всём превосходили людей, в том числе – и в способности мыслить, но, вот парадокс, Землёй до сих пор правил обыкновенный человек и никто из гемодов не возражал. Председатель почти на все совещания правительства приглашал Кудона; лишь изредка Люго позволял себе оставлять его в стороне от решения важных вопросов. Сегодня настал очередной такой день.

Сейчас Люго сидел прямой, напряженный, словно солдат, несущий караул. Перед ним стояли несколько одетых в лиловые рясы монахов. На их лица были надвинуты капюшоны – они прятались в тени. Люго хорошо знал каждого из них, и поэтому видеть их лица у него надобности не возникло. Хотя, конечно, для навыка разговаривать вот так, не видя глаз собеседника, нужна была привычка. Люго мог приказать, но не в его характере было ломать сложившиеся традиции любого сообщества и особенно оккультного толка. Пришедшие к нему на приём монахи составляли руководящую верхушку государственного мистического ордена богоборцев, занимающегося научными исследованиями всяческих пограничных проблем, не совсем очевидных для традиционной науки, огульно считающих их антинаучной чепухой или недостижимо далеко отстоящими от реализации в прикладных методах и уровня развития науки и техники, что тратить время на них, по мнению маститых учёных мужей, не стоило вовсе. А между тем, орден за последние пять десятков лет, пользуясь трансцендентными знаниями, при помощи оборудования и приборов, изготовленных в мастерских, принадлежащих ему, сделал несколько важных открытий (среди служителей культа не было неучей – большинство из них были хорошо образованы). И вот сегодня его руководители пришли сообщить своему покровителю, что готовы совершить прорыв, сделать тот шаг, которого с таким нетерпением, столько лет, ждал председатель.