Моя революция. События 1917 года глазами русского офицера, художника, студентки, писателя, историка, сельской учительницы, служащего пароходства, революционера - стр. 71

Прошла в направлении к Морской и к Мариинскому дворцу манифестация за Временное правительство, и ее усиленно приветствовали маханием платков, сниманием шляп и даже, что совсем не похоже на русских, патетическими (очень неестественными) возгласами. Какие-то церемониймейстеры той манифестации метались по панели и «загребали зевак» в общую колонну: «Присоединяйтесь, граждане, присоединяйтесь!» Из фонарика «Новой жизни» (против Аничкова дворца) можно было наблюдать эту волнующуюся реку сверху, и это при эффектном контражуре было очень красиво: «совсем Париж». Довольно часто проезжали грузовики с красными знаменами, набитые битком офицерами, студентами (в огромной пропорции), солдатами. Один из этих грузовиков разбрасывал листовки с речью Вильгельма к войскам относительно использования для военных целей российской смуты. Листок завершался призывом к Займу Свободы[138]. Реже проезжали автомобили Совета рабочих и солдатских депутатов, и те без флагов и лозунгов.

<…>

Подходя к дому, встретил две манифестации, очень внушительные, с вооруженной милицией, заводов и массой женщин, несших флаги: «Да здравствует Интернационал!», «Долой Временное правительство!», «Требуйте обнародования договоров!», «Да здравствует Совет рабочих и солдатских депутатов!». Это рассеяло несколько то омерзительное впечатление, которое получилось у меня от последних виденных с трамвая на Невском проспекте знамен: «Ленина и компанию – в Германию!», «Арестовать шпиона Ленина!».

<…>

<5 мая (22 апреля) – 6 мая (23 апреля)>

7 мая (24 апреля). Понедельник. Холод и метель. Утром писал. Отвернул отставленные панно «Лето» и «Зима», и оказалось, что Бахус в полтора раза больше «Зимы». Утешаюсь тем, что и у Микеланджело все фигуры разных форматов. <…>

Был в редакции «Новой жизни». <…>

Домой пришлось идти пешком. Жуткий вид начинают являть все более и более опустошающиеся магазины со съестными припасами. Некоторые и вовсе закрылись. Холод и ветер. <…>

Придя домой, я сейчас же лег, но долгое время не мог заснуть – до такой степени яростно спорили в столовой Акица, Коля и Надя против не признающих компромисса и терпения доморощенных наших и очень глупых «ленинцев» – Ати и Лели.

<8 мая (25 апреля) – 14 мая (1 мая)>

15 мая (2 мая). Вторник. <…>

…Хвосты у лавок растут, и хлеба мы утром совершенно не достали.

<16 мая (3 мая) – 19 мая (6 мая)>

20 мая (7 мая). Воскресенье. Поднялся в 6 ч. На улице са мая нелепая погода – то абсолютная ясность и резкое осеннее солнце, то почти зимний вечер со снегом. Чудовищный ветер. Зато это изумительно красиво. Особенно оба вида с Тучкова моста. Прекрасные белые полосы снегов, сыплющиеся то тут, то там с каких-то взлохмаченных, смятых, сбитых в кучу ослепительных облаков.