Моя революция. События 1917 года глазами русского офицера, художника, студентки, писателя, историка, сельской учительницы, служащего пароходства, революционера - стр. 110

слушал Троцкого – ту речь, которая была произнесена в Николаевском зале Зимнего дворца перед большевиками, сразу после того, как он, Троцкий, был освистан в Александровском зале только правой половиной Крестьянского съезда. Наружность, по словам Юры, у Троцкого жуткая: острая бородка, глаза разбойничьи, «пустой», бездушный голос. Пользование известными ораторскими приемами и самой бессовестной лестью. Побывал Юра и на казачьих съездах в Екатеринодаре и в Новороссийске. Каледина он описывает в виде эффектного генерала с сильно горбатым носом. Отличительная черта этих собраний – это какое-то «общее хитрение, общее себе на уме». <…>

18 декабря (5 декабря). Вторник. Уже лежа в постели, слышал выстрелы – около часу ночи. Это, вероятно, продолжают грабить погреба Елисеева, Баскова и Католической Консистории (тоже на нашей 1-й линии). Мотя напугана слухом, будто большевики собираются устроить забастовку прислуг (митинг на эту тему происходил у нас на углу) и устроить обход с этой целью всех квартир. Наши дворники и швейцар, в виде исключения в общем правиле, не бастуют. Среди дня пришлось заполнить заявление о неимении винного запаса. Это в предупреждение обыска (солдатами Финляндского полка).

<…>

Сегодня должны начаться мирные переговоры. Переговоры о перемирии завершились обедом, данным честь честью немецкими генералами. Воображаю, какая это была курьезная комедия и как все было пущено в ход, чтоб усыпить бдительность и ублажить кастовую взъерошенность! Впрочем, надо думать, что немцы «все делают хорошо» – «хорошая немецкая работа». Если даже инициатива и у них ошибочна, несчастна или преступна, то, раз дело вслед за тем началось, оно будет совершаться на пять с крестом. С другой стороны, что в политике не преступно? Во всяком случае, представляется преступным все, что не увенчивается успехом. Я же не могу (в качестве, ну, скажем, художника) не любоваться совершенством техники «в делах кесаревых», – и вот недостаток, а временами и полное отсутствие техники, мастерства в представителях нашей политики меня больше всего злили и огорчали. У большевиков в этой области, естественно, не может еще быть ни навыка, ни техники, ни мастерства – у них пока во внешней политике «художественная импровизация», но со временем они научатся и смогут сразиться с любым противником, недаром в них чувствуется что-то дьявольское! Переговоры о мире будут вестись: с одной стороны – гр. Черниным^>180 и Кюльманом^>181 (похоже, это очень серьезно), с нашей – для меня неизвестной величиной Покровским