Моя по умолчанию - стр. 29
– Даная!
Она оборачивается, а дальше происходят сразу две вещи – окликнувший ее человек (я сразу не понимаю, женщина это или мужчина) резко заносит руку и что-то выплескивает Данае в лицо. Еще не осознав толком, что происходит, бросаю деда и со всех ног бегу к ней. Но Макс гораздо ближе, поэтому именно он берет ситуацию под контроль. Вырывает из рук растерявшейся Нюты бутылку Нарзана, подхватывает заваливающуюся Данаю, опускает на землю, одновременно с этим поливая ее лицо водой. Это длится какие-то доли секунды. Может, и того меньше. Но в моей памяти они занимают огромное место. Наверное, так происходит потому, что память запечатлеет все происходящее в мельчайших подробностях. Топот отдает в ушах, кровь пульсирует, сердце заходится.
– Нужна вода! Больше воды. В нее плеснули кислотой, – чеканит Макс.
– Я разберусь, – сиплю в ответ и, неуклюже падая на колени перед лежащей на голой земле Данаей, набираю полные пригоршни снега. – Найди того, кто это сделал!
Начинаю осторожно растирать ее лицо, губы, шею… На шикарном пальто Данаи расползаются безобразные пятна. Такие остаются на одежде, если на нее ненароком плеснуть хлорки. Эта картинка знакома каждому ребенку, рожденному в СССР. Развожу полы. Нужно убедиться, что кислота не попала на тело. Удивительно, но у меня холодная голова. И твердые руки. Как если бы такие ситуации для меня были привычным делом.
– Сейчас-сейчас, моя хорошая. Вот так. Так лучше? – а сам боюсь на нее смотреть. – Сильно болит?
– Да нет, вроде бы.
Ее слова ни капельки не утешают. Каждый знает, что когда человек в шоке, он не чувствует боли.
– Вот и хорошо. Вот и хорошо… – вокруг нас собирается толпа. Из театра выбегают люди. А я все тру ее лицо чертовым снегом, и кажется, если остановлюсь, случится что-то непоправимое. Так же… так сохраняется хоть какая-то видимость контроля. Господи, боже мой.
Нас кто-то дергает. Что-то спрашивает. Кажется, худрук театра, или режиссер. Мне все равно. Отмахиваюсь…
– Скорая уже подъезжает! – в ушах шумит, и все звуки до меня доносятся, как будто я под водой. Даже звонкий голос Нюты. И вот тут, наверное, уже от холода, у меня начинают дрожать пальцы. Осторожно снимаю с глаз Данаи очки. Понятия не имею, на кой черт она нацепила их ночью, но теперь это неважно. Главное, что они спасли ей глаза. И теперь те блестят все в том же тусклом свете, на меня глядя…
– Давай я тебя перенесу в тепло.
– Не нужно. Я уже слышу сирену скорой…
Кто-то притаскивает целое ведро теплой воды.
– Умывайся. Давай. Это совершенно точно не помешает.