Моя плохая девочка - стр. 25
— Это не твой ребёнок, Райнер! Он мой и Дилана! — выкрикиваю, пытаясь скинуть его руку, но у меня ничего не получается. Его хватка, наоборот, усиливается, а взгляд становится темнее, намекая, что делаю неправильно.
— У тебя не может быть ребёнка от этого сопляка, кошка, — с притворным спокойствием говорит он, продолжая гладить мой живот. — Я позаботился об этом.
— Что? Не понимаю? — тихо шепчу со сбивчивым дыханием. — Прекрати это, Райнер!
— Помнишь ту таблетку, что я дал тебе в тот день, когда ты решила поиграть в медсестру, чтобы почувствовать себя главной? — спрашивает он меня, оставив в покое живот, переместив своё внимание на мою руку. Аккуратно взяв моё запястье, нащупывает пульс. — Успокойся. Твой страх может навредить моему сыну.
— Что это? Виагра? — подшучиваю над мужчиной, за что меня кусают за лопатки, заставляя выгнуться и издать сладкий стон. Но этот укус не затыкает меня, а, наоборот, провоцирует продолжить:—Без неё уже ничего не можешь? —послемоихслов следует череда возбуждающих укусов, медленно спускающихся всё ниже и ниже.
Не хватает ровно одного укуса до того момента, когда кажется, что самый буйный вулкан начнёт извергаться прямо в моём теле, расплавив меня, как песчинку, но Райнер отстраняется и поясняет содержимое баночки.
— Противозачаточные, Амалия, — спокойно отвечает, но я слышу в его голосе нотки боли и хрипоты. — Будешь их принимать, чтобы не залететь и не расстроить меня ещё больше.
Обойдя стол, направляется к выдвижным ящикам, достаёт из верхнего что-то похожее на женские трусики бикини ивытаскивает ещё одну какую-то таблетку, которую позже заставляет меня выпить, азатемвозвращается ко мне.
— Таблетка, которую я заставил тебя тогда выпить, была лекарством, прерывающим любую беременность, — поясняет мужчина. — Шансов, что ваш с Диланом ребёнок мог выжить, практически нет.
— А потом я пила противозачаточные, — напоминаю ему. — Чтобы от тебя не забеременеть.
— Глупышка… — тянет он, рассмеявшись. — Ты пила гормональные, чтобы точно забеременеть и родить мне наследника, — произносит он, переворачивая всё, что было в моей голове, вверх ногами. Выворачивая ситуацию так, что, получается, всё, что было последний год — это шахматная игра, в которой я выступила пешкой, сама того не осознавая. А мой хозяин, Райнер, управлял и играл мной всегда…
— Ты врёшь!
— Не вру, — спокойно отвечает, наблюдая за смятением на моём лице. — Я обыграл тебя, кошка. Сделал так, как хочется мне.
Его взгляд и манера держаться сохранились, даже, несмотря на время, проведённое за решёткой. Он всё также волнует меня, а его близость учащает моё дыхание, напоминает о той страсти, что бушует между нами, стоит нам встретиться глазами.