Моя Первая учительница - стр. 25
— Чай или кофе? — спрашивает мама Гордея и включает чайник.
— Чай.
Аромат ванили витает в воздухе. Краем глаза замечаю приятную обстановку, кастрюлю на плите, полотенчики на ручке духовки. Кухня хоть и небольшая, но очень уютная. Здесь приятно находиться.
Любовь Геннадьевна ставит на стол чашки с дымящимся чаем, сахар и свежеиспеченные булочки. Это они так вкусно пахнут, аж слюнки текут.
— Угощайтесь, не стесняйтесь, — радушно предлагает женщина, и я не могу отказаться.
— Спасибо, — беру одну и откусываю небольшой кусочек. Очень вкусно, тает во рту. Невозможно оторваться. Сама не замечаю, как проглатываю булочку почти целиком и запиваю чаем.
— Ну и что он натворил? — осторожно спрашивает Любовь Геннадьевна и, не дождавшись ответа, продолжает: — Вы простите его. Гордей очень много работает и не всегда успевает все выучить.
— К его успеваемости у меня вопросов нет, — качаю я головой. — А почему он работает?
— Ой, — отмахивается она и садится напротив. — У меня тяжелый диагноз, нельзя физический труд. Вот Гордей и взял все на себя. Два года пашет и содержит нас с Илюшкой. Жалко его, уж помогаю как могу, но…
В груди становится тесно, а на глаза наворачиваются слезы. Бедный мальчик, зачем она на себя столько взвалил? Да как так-то? Разве такое возможно? Он же мальчишка совсем. И не способен тянуть на себе семью из трех человек.
— Подождите, а отец? — хмурюсь, пытаясь разобраться в этой непростой ситуации.
— Проза жизни, — отмахивается Любовь Геннадьевна. — Он ушел к молодой любовнице.
— И что? А алименты?
— Гордей запретил, — горько усмехается она. — Никак не может его простить.
При чем здесь прощение? Содержать своих детей — это святая обязанность отца. Можно не общаться, но платить он должен. Через суд.
— Так же нельзя, — непонимающе качаю головой.
— Вы понимаете, — она нервно разглаживает скатерть на столе, — отец был для Гордея всем. Авторитетом и примером для подражания. А когда встал вопрос о разводе… — замолкает, едва сдерживает слезы. — Очень сложный для всех нас период. И для него в первую очередь.
— Но это же ничего не значит.
У мен нет слов от возмущения. Ладно Гордей, мальчишка совсем, но его мать. Ведет себя как инфантильный подросток.
— Так вышло, что Гордею пришлось очень быстро повзрослеть и взять на себя ответственность за семью. — Любовь Геннадьевна вскидывает на меня глаза, и в них нет ни капли сожаления. — И знаете, он прекрасно справляется.
— Да, но… — судорожно пытаюсь подобрать слова.
— Нет, я не имею права подрывать его авторитет, — поспешно перебивает меня. — Гордей запретил, и я подчиняюсь. В конце концов, я очень хочу, чтобы из него получился достойный мужчина. Это его решение, и он несет за него ответственность.