Моя панацея - стр. 29
— Это… — Павлик икает, облизывает сухие губы и бормочет: —Как же это? Я не понимаю. Как же так?
Слежу за его мертвенно-бледным профилем, дрожащими губами и круглыми плошками глаз. В них мелькает ужас, смешанный с истерикой. Никогда не видел, чтобы мужик был таким жалким. А я уж, будьте уверены, в своей жизни много подонков повидал.
— Ты же не тупой. Ты понимаешь, что сухим отсюда не выйдешь?
— Вы меня убьёте?
Похоже, мне пора на пенсию. Или хотя бы просто выспаться, иначе меня то за похитителя детей принимают, то за убийцу.
— Мы не на съёмках "Бандитского Петербурга", — улыбаюсь почти искренне и занимаю один из стульев.
Закидываю руки за голову, смотрю на Павлика, слежу за каждым его долбаным вдохом.
— Я… я верну деньги! Я всё верну. Я немного успел потратить.
Тьфу ты. Аж противно, что он так быстро сдался. Победа над слабым — так себе удовольствие.
— Конечно, вернёшь. Ещё как вернёшь. Сотрудничать со следствием полезно.
— Со след… со следствием? — пугливо икает и снова рвётся, пытается освободиться.
— Боишься? Раньше надо было думать. Хотя… есть один вариант.
Подаюсь вперёд, хватаю Павлика за загривок и смотрю прямо в трусливые глазишки.
— Хочешь, отпущу? Хочешь?
Наши глаза совсем близко, я чувствую даже аромат его мятного дыхания и сладкого парфюма. Почти женского. Стоит чуть сильнее надавить морально, уссытся. Прямо здесь в штаны напрудит. Как же Инга вообще с ним жила? Как не видела, какое он ничтожество? Но никогда не поздно открывать глаза.
— Отпустите меня? Правда?
— Да, отпущу. Ты всё вернёшь, договоримся полюбовно. А, как тебе такой вариант, Павел? В обмен на одну маленькую услугу.
— Что… что нужно для этого сделать? — оживляется до лихорадочного радостного блеска в глазах. — Максим Викторович, я… я всё, что угодно сделаю! Что скажете! Всё!
Иди в задницу, думаю я. А на словах:
— Всё, что угодно? Действительно? А как насчёт Инги? Её отдашь?
— Куда её отдать? — таращит глаза, хлопает светлыми ресницами, а моя хватка на его тонкой шее слабеет. Ещё чего доброго, силы не рассчитаю и грохну.
— Мне. Отдашь её? Трахнуть твою жену хочу, сил нет. Нравится она мне. А? Она трахается со мной, ты — свободен. Ну?
Отстраняюсь. Держу дистанцию. Намеренно кажусь расслабленным. Подпираю подбородок кулаком, смотрю на Павлика, а в глазах того вроде как осмысленность появляется.
— Хотя нет, — хлопаю себя по лбу ладонью. Блефую, готовлюсь взять банк. — Ты, кажется, приличный мужик. Нет, погорячился я, не будешь ты этого делать. Жена всё-таки… не сможешь. Любишь ведь жену, наверное. Прости, старик, снимаю предложение.