Моя, но чужая - стр. 27
— Что ты сказала? — Ладонь мужа мгновенно оказывается на моей шее и несильно сдавливает.
— Прости, — хриплю и хватаюсь за нее двумя руками, но не могу оттащить. — Я образно.
— Даже думать не смей, — зло рычит Аркадий, а глаза наливаются кровью. — Если я узнаю…
— Пусти, мне больно, — пищу жалобно и едва сдерживаю подступившие слезы.
В приступах ревности он теряет контроль над собой. Я боюсь его в таком состоянии.
— Смотри мне в глаза и запоминай. — Четко исполняю. — Если я узнаю, что ты только подумала об измене, я прикончу его. А тебя накажу. Поняла?
— Да, — шепчу отчаянно и нервно сглатываю. Какая измена? Он же знает, что в моем окружении нет мужчин.
— Не слышу. — Пальцы сходятся сильнее.
— Да, — выдавливаю громче.
Несколько мгновений Аркадий смотрит мне в глаза, а потом словно сдувается и разжимает руку.
— Прости, я сорвался, — шепчет тихо, склоняется надо мной и целует. Старается быть нежным, но мне все равно. Я отвечаю на автомате, но не чувствую ровным счетом ничего.
Аркадий заводится слишком быстро. Скользит ладонью под мою сорочку и с силой сжимает ягодицу. Стону ему в губы и дергаюсь, завтра синяки останутся.
— Нет, пожалуйста, — пытаюсь вырваться. — Я не хочу.
— Это ты меня вынудила, — хрипит он, но не отпускает.
Бороться с ним бессмысленно. Он все равно возьмет свое.
— Ты всегда доводишь меня. Тебе нравится меня бесить, да?
Я молчу. Спорить бессмысленно.
Шершавые пальцы мужа пробираются под мои трусы и касаются промежности. Закусываю губу до боли и стараюсь не шевелиться. Аркадий отходит на пару секунд и снова возвращается. Холодная смазка заставляет вздрогнуть и дернуться.
— Тише-тише, потерпи, — шепчет Аркадий и толкается внутрь. — Я рядом, все хорошо.
Тело привычно подстраивается и совсем скоро перестает ощущать происходящее. Молча смотрю в потолок и жду, когда он, наконец, закончит.
13. Глава 12 Александр
Паломничество в мой кабинет не прекращается с самого утра. Ходят все кому не лень: и учителя, и дети. Просят не увольнять Елену Борисовну. А как я это должен сделать? Мозг уже вскипает, и хочется биться головой об стену.
Выхожу из кабинета, чтобы пройтись до столовой и хоть немного сместить фокус. Устал отвечать на одни и те же вопросы. Новость об увольнении Романовской разлетелась по школе со скоростью лесного пожара. Уж не «горячо любимая» ли Ольга Михайловна поспособствовала? Может, умыть меня решила в очередной раз? Или я просто загнался? Уже и сам не знаю. Но одно совершенно точно: этой женщины стало слишком много в моей жизни и мыслях.
Словно в подтверждение моих размышлений, Крылова появляется на горизонте. Выруливает из-за угла, видит меня и, расправив плечи, ускоряет шаг. Взгляд воинственный, а на губах застыла недобрая ухмылка. Если она рассчитывает, что я сверну в сторону, то напрасно. От женщин я еще не бегал.