Моя невинная девочка - стр. 1

Макар

– Да у него уже скоро ребенок родится, а ты все никак не найдешь себе достойную женщину.

– Мам, ну ты издеваешься? – спрашиваю я.

– Макар, сынок, – мама решает сменить тон. – Пойми меня правильно. Ты жениться не хочешь, Аська вон зарядила, что никогда не выйдет замуж. Я же так никогда не дождусь внуков.

– Да зачем они тебе? Ты двести дней в году в разъездах. Ну какие внуки?

– А я и не говорила, что буду нянчить их. Я просто сказала, что пора уже. Тридцать два, Макар. Твои живчики быстрее не становятся.

Я закатываю глаза и легонько упираюсь в стену лбом. Это издевательство какое-то.

– Мамуль, давай договоримся: ты не говоришь о внуках – я не обсуждаю твои отношения с Леликом.

Слышу тяжелый вздох и понимаю, что мама наконец сдается.

– Как на работе дела?

Я не успеваю ответить, когда квартиру пронизывает звук дверного звонка. Я бросаю взгляд на часы и слегка офигеваю. Одиннадцать часов вечера. В это время приличные люди по гостям не ходят. Могут завалиться только мои друзья, но они неприличные.

– Мам, погоди секунду, ко мне пришли.

– Девушка?

– Мам, ну какая… – успеваю произнести, открывая дверь, и застываю на месте, теряя дар речи.

София Силантьева собственной персоной. Мой личный ад и рай в одном хрупком, изящном флаконе. Мой ночной кошмар и влажный сон.

– Мам, я перезвоню, – произношу хрипло и сбрасываю звонок, пока рассматриваю эту засранку.

Она стоит передо мной, хлопая густо накрашенными ресницами. Огромные глазищи смотрят испуганно, дрожащие пальцы сжимают ремешок небольшой сумочки. Боевой раскрас я оценил. И все слои штукатурки, под которыми скрывается румянец. Он там наверняка есть, и мне хочется умыть дурочку, чтобы увидеть всю красоту, которую она прячет под косметикой. Сегодня Софья сама на себя не похожа. На ней черный плащ до колен, темные колготки и туфли на высоком каблуке. Пока еще больше я ничего не вижу. Волосы собраны в высокий хвост. Я пару минут оторопело смотрю на нее, не в силах собраться с мыслями, а потом вспоминаю, что я же тут вроде как взрослый. Преподаватель и вообще.

– Софья?

– Добрый вечер, Макар Ильич.

– Что ты здесь делаешь? Или адрес перепутала?

– Не п-перепутала. К вам… пришла, – выдыхает она, заикаясь.

– Ко мне? Зачем?

– Можно войти? Не в коридоре же нам разговаривать, в самом деле, – она нервно хихикает.

Я хмурюсь еще сильнее и отступаю от двери, впуская Силантьеву в квартиру. Ох, сколько раз еще я пожалею о том, что сделал это!

Как только входная дверь со щелчком закрывается, Софья поворачивается ко мне лицом, роняет сумку на пол, расстегивает плащ и резко распахивает его полы, сбрасывая с себя. А я… охреневаю. Обтекаю. И пытаюсь сделать вид, что не возбужден, как подросток, и мне совершенно наплевать на безупречное хрупкое тело, облаченное только в кружевное белье и чулки. Блядь, лучше бы были колготки, ну правда. Пару секунд я пялюсь, силясь не пускать слюни на пол, а потом резко отворачиваюсь.

– Софья, какого хера? – рычу я. – Что происходит?

Дожился, Гордеев, спрашиваешь у красивой девушки, зачем она перед тобой разделась. И все бы ничего, только вот эта девушка младше меня на одиннадцать лет, и я ее препод по международному праву. Препод, который все никак не поставит ей зачет.

– А что? – слышу истеричные нотки. – Не нравлюсь? Другие нравятся, а я что, рожей не вышла?

Поворачиваюсь к Софии и ценой неимоверных усилий смотрю ей только в лицо. Большие глаза уже наполнены слезами, и это просто капец. Я не умею обращаться с женской истерикой. Нет, я не пасую, просто впадаю в ступор. А если эта расплачется, я вообще могу потерять самообладание. Потому что… ну это же Софья. Рядом с ней я иногда чувствую себя каким-то остолопом, который никак не может оторвать свой извращенный взгляд от девочки.

– Не нравишься, – отвечаю я, и она мечет в меня зрительные молнии. – Такая не нравишься. Зачем пожаловала в непотребном виде, Силантьева?

– Хочу зачет по вашему предмету.

– Как соотносится знание международного права вот с этим всем?