Моя навсегда - стр. 40
– Теперь-то уже что, – пожимал плечами Ромка.
– Ну да, теперь-то уже ничего не попишешь. Просто предупреждаю, так сказать. Чтоб был готов. Думаешь, зачем они в таком возрасте приезжают в лагерь? Уж точно не для того, чтоб строем ходить в столовку и во всяких эстафетах участвовать. Они отрываться сюда приезжают, на свободу, отдохнуть от родаков.
Совсем как мы с Олей, подумал Роман.
Весь оставшийся день они готовили корпуса к завтрашнему заселению, а вечером, вопреки наставлениям Евгении Александровны, все вожатые собрались в одном из домиков. Откуда-то появились коробки с вином и бутылки с самогоном, какие-то закуски. Отмечали «последний свободный вечер».
Ромка с Олей посидели для приличия, а потом незаметно выскользнули.
Сначала бродили по дорожкам лагеря, взявшись за руки. От речки несло свежестью и немного тиной. В траве стрекотали цикады. Потом Оля зябко поежилась от прохладного ветерка, и Ромка тут же обнял, прижал её к себе, согревая. Нашел долгожданные губы, впился поцелуем. На поцелуй Оля отвечала охотно, но в Ромкину вожатскую идти отказалась.
– Они до утра будут пить… мы будем одни… пойдем?
– Нет, боюсь. Что ж мы сразу в первый день? Давай потом как-нибудь?
– Давай, – разочарованно выдохнул Ромка, пытаясь отвлечься от собственного возбуждения.
А следующий день выдался заполошным. Детей встречали у центральных ворот. И хотя на лобовых стеклах автобусов стояли таблички с номерами отрядов, вскоре все попросту перемешались. И только громогласные выкрики Евгении Александровны худо-бедно помогали народу сориентироваться, кому куда примкнуть.
Затем Ромка отвел свой отряд к их корпусу. Бурунов оказался прав – его подопечных можно назвать детьми лишь с натяжкой. Некоторые девчонки выглядели, пожалуй, старше его Оли, и по формам, и вообще. Среди парней тоже были рослые, двое – даже выше Ромки, хотя он довольно высокий.
Знакомство прошло гладко, но даже с первого взгляда он интуитивно подметил, от кого можно ждать проблем. Во-первых, пацан в драной джинсовке, Костя. Он всем своим видом давал понять, что плевать хотел на любые правила. Ну и табаком от него несло за версту. А во-вторых, две девчонки – Дашка Халаева и Жанка Сергунова.
Обе яркие, уверенные, развязные. На построении стояли как на показе, жуя жвачку и выдувая мутно-розовые пузыри.
Юрка Бурунов в столовой высмотрел их обеих, ощупал маслянистым взглядом и бросил с усмешкой: «Готовые б***и». Потом поймал косой Ромкин взгляд и поспешил оправдаться:
– У них же на лбу написано. Смотри, твои пацаны из-за этих малолетних шлюшек ещё передерутся. А спросят с тебя. Они вон уже слюни пускают. А ночами будут ломиться к ним в палату, что я не знаю, что ли. Так что дежурить тебе после отбоя до конца смены, – хохотнув, Юрка похлопал Стрелецкого по плечу и снова устремил взгляд в сторону девочек. – Красивая зараза, вон та рыженькая. Вторая с ней рядом – тоже ничего, но крупновата, да? А через два-три года станет конкретно толстой. А вот эта… И знает же, что красивая…