Моя навсегда - стр. 14
Стрелецкий никогда ничего подобного не вытворял. Когда другие устраивали разборки, он взирал на это надменно и малость брезгливо. Ни в какие дрязги принципиально не ввязывался, будто это уронит его достоинство. И тут вдруг – на тебе. Все видели, что Макс больше шутил, бравируя, без наездов, без всякой агрессии, а этот сразу руки распустил.
– Сссука, – сквозь зубы прошипел, отдышавшись, Чепрыгин.
Он кинулся на Стрелецкого, но успел лишь разбить ему губу. Проходящая мимо математичка подняла крик на весь двор, и их тотчас разняли.
– Мы не закончили, – с угрозой бросил он, уходя вместе с Пашутиным. – Скоро продолжим. Жди.
Но никакого продолжения не вышло.
Вечером мать, увидев разбитую губу, учинила допрос. И хотя Ромка ничего не сказал, упрямо повторяя, что один разберется, она и сама всё выяснила. Прижала классную по телефону, та и выложила всё, что знала со слов математички: Чепрыгин бросился с кулаками на Рому, но что они не поделили – неизвестно.
– А вы куда смотрели? – еле сдерживая холодную ярость, спросила мать классную.
– Это… понимаете, это не в школе случилось… во дворе. Маргарита Сергеевна, извините, конечно… этот Чепрыгин… просто проклятье какое-то… но Мария Ивановна вовремя вмешалась. Со своей стороны, обещаю, проведу работу с Чепрыгиным, вызову в школу его родителей. А как Рома? Надеюсь, ничего серьезного?
Мать отвечать не стала, раздражённо бросила трубку. А утром вызвала к себе на ковер Чепрыгина-старшего, отца Макса, который работал начальником одного из цехов на комбинате. Что уж она ему устроила, Ромка не знал, но Макс после этого обходил его по дуге, поджав хвост. И что совсем хорошо – отвязался наконец от Оли Зарубиной. Даже не смотрел больше в её сторону.
Зато Ромка только и мог, что смотреть.
О том, чтобы подойти к ней на перемене, ни с того ни с сего заговорить, да просто ляпнуть какую-нибудь банальщину, как тот же Чепрыгин – и речи быть не могло. Подобное геройство ему даже в голову не приходило, а если бы и пришло, то лишь в образе несбыточных фантазий.
И ведь прежде никогда ни малейшего стеснения не испытывал даже с теми девчонками, которые считались в школе «зачетными», а тут буквально столбенел, если она оказывалась близко…
5. 5
Впрочем, Ромка и не страдал от своего смятения. Его не терзало беспокойство: любит – не любит? Подойду, а вдруг отвергнет?
Подобные мысли его даже не посещали. И к сближению он и сам не стремился. Тогда, в десятом классе, ему достаточно было просто видеть её. В тот период ему и без того хватало впечатлений и чувств, новых и таких острых, что в груди ломило и сбивалось с ритма сердце. Казалось, если Оля вдруг заговорит с Ромкой или его коснётся, оно вообще не выдержит и остановится.