Моя на 7 ночей - стр. 14

– Успокойся. Здесь хороший ресторан, а мы не позавтракали. Кофе не в счет. Я голоден.

Произносит это так, словно меня в качестве основного блюда собирается сожрать.

Ярцев выходит из машины, не озаботившись прихватить верхнюю одежду, лежащую на заднем сидении. Нервно накидываю шубу и тоже выхожу следом, чтобы не заставлять его ждать на холоде. Одновременно злюсь на себя за эту заботу. С чего бы мне волноваться об этом надменном типе?

Следую за ним к ресторану с растущим негодованием. Тревога тоже никуда не уходит. Что если это предлог? Тут не просто ресторан – целая гостиница. Что если предложит мне…

Мысли уходят в такое русло, что я совсем теряюсь в эмоциях. Воображение рисует порочные картинки, Демид и я в номере отеля. Жадные поцелуи, ласки. Черт, иногда я ненавижу собственное воображение! Я точно не собираюсь делать ничего подобного!

Вот только в глаза Ярцеву смотреть после таких фантазий – невыносимо.

Нас отводят за столик. Залпом выпиваю полбутылки воды, затем утыкаюсь в принесенное меню, чувствуя, что на самом деле проголодалась. Я вчера после столкновения с Демидом лишилась аппетита, рано утром не люблю есть, так что сейчас желудок жалобно сжимается и требует пищи.

Заказываю яичницу, салат, десерт, и только потом задумываюсь, что такой аппетит, пожалуй, совсем не выглядит привлекательно. Женщина должна «клевать как птичка». Но я ведь совсем не стремлюсь понравиться Ярцеву?

Впрочем, он тоже заказывает немало. Еду приносят быстро, и мы начинаем в молчании поглощать завтрак.

– Спасибо большое. Я больше не могу. Зря десерт заказала, – говорю спустя сорок минут гастрономического наслаждения. Здесь действительно готовят изумительно, Ярцев не обманул.

– Скажем, чтобы положили с собой, – отвечает невозмутимо.

– Мы уже поедем, да? – снова начинаю нервничать.

– Да, сейчас. Или у тебя другие идеи? – сканирует меня пронзительным взглядом.

– Нет, мне правда очень домой нужно. Готовиться к экзамену.

– Ясно. Ты очень прилежная ученица.

– Я серьезно отношусь к этому.

Разговор вроде бы совершенно невинный, банальные слова, но меня трясет. В каждой фразе чудятся непристойные намеки. Что если Демид из тех, кто считает, что раз девушку накормил, то она должна ему. Тогда, впрочем, моя странная симпатия растает без следа. Презираю таких мужчин.

Ярцеву звонят, и он сразу забывает обо мне, к огромному облегчению. Потом переходит на английский. У него прекрасное произношение, говорит бегло, можно только позавидовать.

Больше не спрашивает меня ни о чем, делает знак, чтобы работник ресторан принес мне верхнюю одежду. Мы возвращаемся в машину.