Моя миссия в Москве. Дневники посла США 1936–1938 года - стр. 24

Итак, я собрал несколько картин. По большей части они – оригиналы. В некоторых случаях это копии. Художники работают здесь на государство, как ты знаешь, но я получил разрешение властей заказать в некоторых случаях дубликаты оригиналов, сделанные одними и теми же художниками. Моя цель состояла в том, чтобы создать группу картин, которые более или менее покрывают различные сферы деятельности и жизни страны: люди, солдаты, события из революционного движения, строительство этих великих заводов и жизнь в глухих уголках России.

Мне пришла в голову мысль, что это может быть интересно для Университета Висконсина – поместить русские картины в коллекцию. И я думаю передать их туда. Подборка полотен состоит из исключительно талантливых работ, но мне кажется, что здесь важнее другое: в каждой картине отчетливо виден взгляд художника на изображаемую им действительность. И это, на мой взгляд, может формировать к произведениям советских живописцев какой-то особый интерес.

К высшему типу живописи я бы отнёс русские иконы. Они исключительны и невероятно уникальны (словосочетание с точки зрения лингвистики неуклюжее, но зато чувства выражает куда сильнее, чем любое «узаконенное» нормами языка выражение). Они были отобраны ведущими экспертами по иконам, работающим с советской властью и, особенно, с Третьяковским музеем. Они рассказывают лучше, чем, что бы то ни было, о различных исторических периодах России.

Выдержки из официального объявления губернатора Ла Фоллета о принятии коллекции в мае 1937 г.:

Посол Дэвис подарил университету свою коллекцию. Это выдающийся художественный вклад в университет Висконсина и особенно ценится из-за имени дарителя.

Москва 29 января 1937 г.

В 11.00 позвонил министр (наркоминдел Максим Литвинов) хороший добрый человек, джентльмен. Я спросил, что он думает по поводу суда над Радеком и его группой. Считает, что они виновны.

Обменялись мнениями относительно перспектив развития отношений между нашими странами и коснулись вопроса золотого запаса. Говорит, что кое в чём поспорит с нами, но в целом мы видим тему примерно одинаково.

После полудня я отправился на суд – сегодня заключительное заседание. Послушал Радека, Сокольникова, Серебрякова и других – как они произносят последнее слово. Похоже на мольбу.

Вернулся в 15.00. В 15.15 звонил турецкому послу. В 15.30 – персидскому.

В 16.00 мы с Марджори поехали на чай к госпоже Литвиновой*

Когда мы приехали (в СССР), госпожи Литвиновой в Москве не было. По дипсообществу распространялись слухи, что она была «ликвидирована», что она исчезла; и т. д. и т. п.