Моя месть вкуса горького шоколада - стр. 18
– Да плевать мне, были или не были,– сжал кулаки Никитин. – Ты трахалась со мной почти два года, а теперь, блядь, говоришь, что ничего не было?!
– Не надо! Этот скандал не нужен ни тебе, ни мне,– попыталась унять бурю, разрастающуюся у меня на глазах. Обычно Влад ведет себя адекватно и следит за выражениями, но сейчас я видела, что он не в себе. Стало ли мне страшно? Нет, страх сдох во мне давно, и остались лишь его отголоски, легонько щекочущие нервы. А еще немалой уверенности придавал компромат, собранный мной за эти годы на Никитина. Но почему-то я была уверена в том, что, узнай оно нем сейчас, произойдет колоссальный взрыв.
– Какая же ты продажная сука, Вика! Я к тебе со всем сердцем, а ты вертишь передо мной задом и воротишь нос,– похож, не только меня утомил этот разговор. – Я мог бы дать тебе все, что ты только пожелаешь. Но я никак не могу понять, что тебе нужно?!
– Никто не может дать то, что мне нужно…– произнесла тихо, скорее сама себе. – Мне нужно вернуть свое сердце, и сделать это могу я лишь сама.
– Скажи и, возможно, я смогу помочь?
– Я уже просила тебя купить акции Кирсанова, ты отказал. Так что спасибо, но дальше я сама,– ответила спокойно, без малейшего упрека.
– Неужели все дело в этих долбаных акциях?– снова разразился Влад.
– Нет, не только в них, вернее, совершенно не в них. Такой исход был известен изначально. И я говорила тебе об этом не раз. Ведь правда, Влад?– посмотрела ему в глаза, зная, что он прекрасно помнит те разговоры, которые были оборваны им на полуслове.
– Но…
– Никаких"но"! Все решено. Если ты больше не хочешь видеть меня в своей компании, так и скажи. Но не нужно выносить мне мозг!
"Хватит, я устала в очередной раз все разжевывать как ребенку. Хватит, когда-то меня никто не жалел, жизнь пережевала и выплюнула, забрав все самое дорогое. Вернее, это сделал один конкретный человек, и он тогда не выбирал слов помягче, не щадил мои чувства, а, наоборот, резал наживую."
– Так что, Владислав?
– Мне нужно подумать,– буркнул он и бросился к выходу. А я вздохнула с облегчением и закрыла за ним дверь.
Взяла из бара еще одну бутылку вина и села в кресло, так и не открыв ее. Голова шла кругом, сегодняшняя встряска давала о себе знать. Хотелось свернуться в клубок и спрятаться под кровать, как в детстве, и чтобы после того, как вылезу оттуда, все стало хорошо и из колыбели донесся плач младенца. Только вот, Господи, он уже не младенец. Этот ублюдок забрал у меня девять лет жизни сына. Целых девять лет. Что Андрей отвечает ему, когда малыш спрашивает, где мама? Думает ли сыночек обо мне? Или считает, что я его бросила, и презирает? Скорее всего, это и сказал Кирсанов сыну, что я умерла или сбежала. По-другому этот подонок не может. Какой сейчас мой мальчик? Что любит? Чем увлекается? Как учится? Чем живет? Скоро я обязательно все узнаю и постараюсь заполнить пустоту, образовавшуюся за эти годы. Только как же это все сложно, и время слишком быстро идет, отдаляя нас больше и больше.