Моя любовь, моё проклятье - стр. 92
Да и связистом она себя почувствовать не успела и, возможно, не успеет. Но тут она ещё собиралась побороться. Напроситься к нему на приём на следующей неделе и всё объяснить, растолковать. Он ведь не зверь, должен понять. Вон и Анжела вечно твердит, что он, в принципе, понимающий.
Хотя после вчерашнего инцидента, после его уничижительных, хлёстких слов даже представить трудно, как она взглянет ему в глаза так, чтоб со стыда сразу не умереть. И если б не Сашка, она бы, наверное, сама после такого в контору ни ногой. А уж тем более приходить к нему и что-то просить. Но теперь и о гордости, и о стыде, и о всех прочих личных чувствах надо было забыть.
Да в общем-то, она и забыла, давно забыла. Какие уж там чувства, когда последние три года её жизнь – это сплошная гонка по кругу, причём в каком-то совершенно диком темпе и напряжении. Ведь сделаешь что не так, не успеешь, проглядишь – и трагедии не миновать. Частенько она и поесть забывала, что уж говорить обо всём остальном.
А сейчас, на этой работе она вдруг снова стала ощущать себя красивой женщиной, которая может и умеет нравиться. И это как будто вдохнуло свежий, пьянящий воздух в беспросветную серость жизни. Господин Долматов заставил её это почувствовать. Вновь ощутить себя желанной и привлекательной. И вот теперь из-за глупого, хоть и позорного недоразумения он гонит её прочь.
Нет, она будет не она, если просто так сдастся. В конце концов, ведь он же и разбудил в ней прежнюю Полину этими своими жаркими взглядами. Он же влез к ней в душу, всё там вывернул наизнанку, заставил мучиться, томиться, заставил снова думать о себе, о нём, заставил слёзы лить, что уж вообще последнее дело. Так что она не отступится, пока есть хоть малейшая надежда.
А значит, выглядеть надо на этом корпоративе на все сто, чтобы ни у него, ни у кого-то ещё не возникло мысли, что она чувствует себя, как побитая собака.
С макияжем, конечно, пришлось изрядно повозиться. Ночные слёзы аукнулись наутро покрасневшими, припухшими веками. К счастью, по случаю дня связиста дозволили явиться на работу как угодно накрашенной и разодетой. И грех было этим не воспользоваться. Тем более после подслушанного у бухгалтерии разговора.
Одно плохо, почти все наряды, когда-то подаренные её щедрым банкиром, стали велики. Впрочем, отыскалось платье из старой коллекции Emporio Armani, цвета морской волны, которое имело такой фасон, что вполне хорошо сидело и сейчас. Его она и выбрала. А к нему – серьги с изумрудными капельками. В итоге, осталась вполне довольна собой.