Моя любимая сказка - стр. 22
– Хорошо живётся, просто замечательно мне живётся! – я начал выходить из себя. – Я иуда, подлец и скотина: турнул коллегу с двух его маршрутов и всячески благоденствую по этому поводу! – рявкнул я, и на душе почему-то стало спокойнее. Видимо, привычные неприятности всё-таки спасают от вновь прибывших.
– А ты не горячиссссь… – икнул Ромка. – Не ори! А то я на тебя порчу наведу!
– Валяй. Только не забудь, что Алистер Кроули[3] сказал. «В колдовстве трижды воздаётся за содеянное…», – я замолчал и прислушался. По-видимому, Ромка заснул.
В ванной я рискнул заглянуть в зеркало. Взъерошенная физия, выглянувшая оттуда, на подвиги не вдохновляла, скорее наоборот. Бывают такие моменты, когда случается позавидовать самому незавидному… Я, например, позавидовал Ромке.
В дверь позвонили. И кто бы это мог быть?
– Приветка! – на пороге стояла светящаяся Славка. – Я не слишком рано?
Водолазка из чего-то – в тканях я полный дилетант – очень тонкого обтягивала её фигурку, словно вторая кожа.
– Знаешь, учитывая, что мы договорились… – я был немного смущён.
– Знаю. Просто мне не захотелось ждать вечера, – она улыбнулась. – Так мне можно войти?
– Заходи, конечно! Кофе?
– Лучше не надо!
Славка вошла, непринуждённо поцеловала меня в щёку и прошла в комнату.
– Что значит «лучше не надо»? – я прошёл следом.
– Я после кофе не знаю, куда себя деть: столько энергии сразу… Ух ты! Это всё – твои?! – глаза её вспыхнули. Славка с интересом смотрела на книжный шкаф.
– А чьи же! – не без гордости сказал я. – Моя библиотека!
– Вот это да! – Славка, забыв обо всём, читала, шевеля губами, названия на корешках; там, где их ещё можно было прочесть. – Сколько же им лет?!
Она наклонилась к одной из нижних полок и водолазочка, подавшись вверх, выставила на обозрение полоску… Полосочку…
– По-разному… – я встал рядом с ней. – Вот эта, например – ровесница Екатерины Великой… А этим – всего лет по сто…
– Всего? – весело усмехнулась Славка и посмотрела на меня.
– Всего. А ты разбираешься в книгах?
– Нет… – тут она запнулась. – А вон та? Сколько ей лет?
– Вон той? – я указал на огромный иллюстрированный Апокалипсис на верхней полке, в самом углу, у стенки.
– Да нет, вот этой – её тонкий пальчик ткнул в невзрачную обложку соседнего фолианта.
– Этой – около пятисот лет, точнее трудно сказать – может и старше… Она рукописная, без даты.
– Полтысячелетия… – одними губами прошептала Славка. – А можно посмотреть?
– Ещё бы! Сейчас… – я потянул тяжёлый том на себя. Посыпалась пыль.
– Слушай! Всегда хотела узнать, зачем на них на всех застёжки? – Славка нетерпеливо смотрела, как я осторожно стираю с обложки пыль.