Моя летняя ночь - стр. 37
Что она мелет?
– Леш, ты нервничаешь? – обращается ко мне.
– А ты не видишь? Твой отец нагнал на меня ужас, – решаю, что девушка снова разпереживалась.
Отпускаю мужчину, готовый к обороне. Но тот лишь разминает плечи и запястья.
– Моя дочь никуда с тобой не поедет, – выговаривает он сквозь зубы.
– А еще я хотела на вечер знакомства тортик купить, знаете, такой, с розочкой посередине. Я бы сейчас поела. Я очень хочу. Вы не хотите?
Смотрю на побледневшее лицо не отрываясь, пытаюсь понять, как она себя чувствует. Может, у нее от гормонов нервный срыв? Несет чушь всякую.
– Жаль, что мамы с Соней дома нет. Ты бы им понравился, – не останавливается она. – Но они в санатории. Через неделю вернутся. Хочешь, подождем их?
– Ты бы присела, – стараюсь не орать, – мне кажется, тебе не очень хорошо.
– Я же говорила, что шучу, когда нервничаю, – девушка выкручивает тонкие пальчики.
– Это у нее с детства, – папаша понижает голос, словно не хочет, чтобы дочь услышала его.
Ну прямо как у моего кудрявого друга.
– Одевайся, – командую я, кидая взгляд на собранную сумку, стоящую на кровати.
Оглядываю коридор. На тумбе валяется записная книжка и ручка. Вырываю листок. Пишу свои контакты и протягиваю его папаше.
– Это мои номера, московские адреса, номер моего жетона и военной части. Можете звонить мне в любое время. Приглашение на свадьбу и билеты до Москвы получите по электронке. За дочь не переживайте, с ней все будет хорошо.
– Ты военный? – удивляется мужчина.
– Ага, – киваю я, поворачиваясь к своей русалке, – и у меня всего два дня осталось увала, так что собирайся быстрее.
– А я готова.
Пузатая выходит из комнаты, таща собранную сумку. Выхватываю тяжесть из ее рук. Протягиваю руку ее отцу.
– Я приношу свои извинения за подобное знакомство и тем более за то, как поступил с вашей дочерью, – я должен это сказать. – Я приехал, как только узнал. Вам не о чем переживать. Я позабочусь о ней. Так как я могу к вам обращаться?
– Соколов Андрей Петрович, – мужчина крепко жмет мою руку.
– Кобарь Алексей Владимирович.
– Шикарный захват, – мужик серьезен.
– Еще бы, – горжусь я, – служу России.
– Мне бы присесть на дорожку, – привлекает внимание пузатая.
Папаша тут же вытаскивает из кухни пару табуретов.
Сидим молча, как придурки. Ну а что, раз такая традиция.
***
Я не могу успокоиться. То, что Аня поставила меня в такое дурацкое положение, бесит. Жму на педаль газа, несясь по заснеженному городу. Вот бы в Москве так было – ни тебе пробок, ни толп пешеходов. Красота. Посматриваю иногда на девушку, сидящую рядом. Она расстегнула коричневую норковую шубку и держит руку на животе, опасливо посматривая на дорогу. Вцепилась в ручку дверцы. Ремень безопасности не пристегнут. Может, на пузо давит?