Моя летняя ночь - стр. 20
– Остановись, ненадолго, – просит она.
Выполняю ее просьбу, но не вытаскиваю из нее член. Я просто не могу этого сделать. Глажу пальцами клитор, чтобы утихомирить ее возможные неприятные ощущения. А через несколько секунд ожидания с ее молчаливого согласия двигаюсь снова. Медленно и аккуратно, следя за каждым ее движением, максимально сосредоточившись на доставлении удовольствия ей.
Она неловко начинает двигаться мне в такт, прикрывая глаза, и я позволяю себе немного увеличить темп. Приподнимаю ее за бедра, впиваясь пальцами в упругую плоть, но двигаться становиться сложнее, потому что она сжимается вокруг меня железными тисками. Наслаждаюсь ее сбившимся дыханием, приподнятой грудью и тем, как кулачки сжимают простынь, стаскивая ее с матраса. Делаю бедрами круговые движения, чтобы продлить ее оргазм, который хотел бы запечатлеть на видео, чтобы иметь возможность наблюдать его в любое время. Она не отрывает от меня бирюзовых глаз, и я жадно облизываю губы, проводя большим пальцем по ее промежности, отчего Анюта выстанывает все известные мне гласные, немного расслабляясь. Я могу двигаться в ней снова, с нарастающей силой. Теперь она полностью моя. Я могу делать с ней все, что захочу, ее тело благодарно поддается моим рукам, отзываясь на любое движение. И грация, с которой это происходит, возбуждает меня сильнее. Она словно была рождена, чтобы лежать сейчас вот так, раскинув руки в стороны, и отдаваться мне, расслабленно и беззаботно.
Слишком беззаботно.
– Мне послышалось, или машина к дому подъехала?
Она вскакивает он четкого вопроса, испугавшись, видимо, приезда родителей, но я ловлю ее за бедра, разворачивая задом к себе, прижимаю к члену, придерживая за животик. Вхожу снова, выгибаю ее тело, присасываясь ртом к ушку.
– Ты у нас не одна такая шутница, – шепчу, сжимая рукой ее грудь.
– Тоже нервничаешь?
Ее дыхание сбито, она исступленно двигается вместе со мной, подводя меня к разрядке.
– Еще как, – усмехаюсь, – никогда не драл русалок.
Загибаю ее, ставя на четвереньки, раздвигаю бедра, чтобы можно было проходить до самого конца. Стараюсь быть аккуратным, все-таки у нее первый раз. Но голову туманит окутавший запах. Вжимаюсь в ее бедра сильнее, натягивая их на себя, и взрываюсь с животным рыком, не переставая двигаться, пока последний электрический разряд не утихает. А затем, не выходя из нее, склоняюсь к ее спине, провожу языком по выпирающему позвоночнику. Я не могу отпустить ее. Не могу подняться сам и уйти. Я все еще хочу чувствовать ее. А еще хочу, чтобы она пошутила, потому что сейчас я смог бы посмеяться.