Моя истинная - стр. 106
— Разве ты не на баяне играла? — отец задумчиво засмотрелся в даль. — Да и какая сейчас разница? Ты все равно через год бросила свои барабаны!
— Бросила, потому что барабаны в моей музыкальной школе поломались, — нервно отбивая ногой по деревянному полу, я все же загнула третий палец. — Мне пятнадцать. Мой первый парень приглашает меня на день рождения. Все чинно, благородно, только держимся за руки. Вечеринка под присмотром его родителей с двух часов дня до восьми вечера. И что? Ты не отпускаешь меня!
— Это разнузданность! — зарычал отец, сводя брови на переносице. — Рано было еще по парням шляться!
— А то, что Лея в пятнадцать на заднем сидении с каким-то одноклассником!.. Прямо перед домом!.. — тяжело вздохнув, я вынуждено загнула четвёртый. В душе все переворачивалось от негодования. — Помнишь, как я умоляла вас уйти после девятого класса и поступить в колледж? У меня была мечта! Четкий жизненный путь! Я должна была из колледжа перейти в университет. Что ты мне тогда сказал?
— Нам не под стать дочка ПТУшница, — мужчина, довольный собой, гордо вздернул бровь. — И сейчас того же мнения. Кто не учился в университете — тот прямиком идет в обслуживающий персонал!
— Но Лея ведь бросила школу еще в восьмом классе! Вы купили ей диплом об окончании! И где она училась? Правильно! Нигде, — прикрыв глаза, собравшись с духом, я плавно досчитала до десяти. Мне следовало успокоиться, ибо непрошенные слезы подкрадывались к глазам. — Вернемся в мои восемнадцать. Я, глупая наивная дурочка, становлюсь оборотнем. Вы ни слова не сказали о моей натуре. Ни единого! Я какое-то время правда думала, что это по доброте душевной. Только на днях поняла, в чем же дело!
— И, — отец прожевал эти слова, как колючую наждачку, — в чем же?
— Вы не хотели, чтобы я вообще когда-либо об этом узнала. Потому что думали, что оборотнем я вообще никогда не стану, — тихо прошептала я и замерла. Я ждала папиной реакции, хоть какой-то. Ведь не была уверена в своих словах, это были только ужасные слепые догадки. Но он вздрогнул, а глаза испуганно распахнулись. В мое сердце попала острая стрела, разрывая его на сотни мелких осколков. Всхлипнув, я с удивлением выдохнула: — Я не ваша дочь.
Поморщившись, отец вдруг зарылся лицом в ладони и измученно прошептал:
— Саша… Сашенька… Ты ничего не понимаешь.
Откуда не возьмись, словно из воздуха, перед глазами появилась мама. Закрыв собой отца, она торопливо и испугано затараторила:
— Дочь, что за бред ты выдумала? Что за ерунду несешь? Конечно же ты наша! А чья же еще?! Правда, дорогой?