Моя исповедь. Невероятная история рок-легенды из Judas Priest - стр. 6
Когда он шел в туалет, мама его предупреждала: «Эй! Окно открыть не забудь!» Но зимой он никогда его не открывал. Папа выходил, и приходилось ждать минут пять, пока рассеется дым. И не только.
Каждый вечер пятницы отец клал на стол получку, и всеми финансами распоряжалась мама. Еда была самой обычной: мясо с овощами, рыба с картошкой фри из местного магазинчика или фургончика, который каждую пятницу разъезжал по району, и вкусный местный деликатес – педики[7] с горохом.
Настало время первый раз идти в школу. В первый день мне было очень страшно идти в начальную школу Бичдэйла. Я держал маму за руку, пока мы продирались через грязь – район еще достраивался. Школа была всего через две улицы от дома, но казалось, что до нее километров 160.
Ужас, ужас! Когда мы пришли туда и мама обняла меня на детской площадке, сказав мне это непонятное местное: «Ну, бывай, Роб!» – и ушла… я испугался и запаниковал. Меня бросили! Я выл и ревел.
Первые несколько дней в школе были тревожными, но затем я подружился с роскошной учительницей, которая, как мне казалось в пять лет, выглядела точно кинозвезда. Каждое утро я хватался за ее юбку. Если эта женщина здесь, школы можно не бояться!
Учительница была моим ангелом и спасением. Как же жаль, что я не помню ее имени! На самом деле я мало что помню из начальной школы, помимо того первого ужасного впечатления – и сильной боли во время рождественской пьесы.
Когда наступило Рождество, я был одним из Трех Королей. До сих пор помню свои слова: «Мы узрели его звезду на востоке!» Проблема была в том, что мне, как и подобает всем хорошим королям, пришлось надеть корону.
Корона была из картона, а зажим сзади больно впивался в голову. Как только учительница надела мне на голову корону, было ощущение, будто булавка буравит мне в черепе дырку. Я постоянно двигал корону, и учительницу это жутко раздражало:
– Роберт Хэлфорд, перестань двигать корону!
– Но, мисс, мне же больно! Ай!
– Сейчас перестанет!
Не перестало. И на протяжении всего нашего детского спектакля про чудо рождения Господа нашего Христа эта чертова булавка впивалась мне в череп, пока не начала раскалываться голова.
Родителей мамы я никогда не видел, поскольку они умерли, когда я был еще ребенком, но я обожал предков отца, Артура и Сисси, и часто пропадал у них на выходных – они жили в трех километрах от нас. Отец привозил меня в пятницу вечером, а в воскресенье после обеда забирал домой.
Туалет у них был на улице, поэтому ходить ночью в их доме было еще хуже, чем у нас. Я психологически настраивался, чтобы открыть дверь в кухню и быстро прошмыгнуть в темноте в их маленький кирпичный домик на заднем дворе. Зимой сиденье туалета было настолько холодным, что мне казалось, будто я к нему примерз.