Размер шрифта
-
+

Моя драгоценная гнома - стр. 2

Я смотрела на эту природную красоту жадно, пытаясь насытиться ей, запоминала каждую черточку, каждый изгиб удивительного лица, а мои мысли уже полетели, представляя будущую работу – статуэтка «Охотник на привале». Слоновая кость и золото. Слоновая кость и золото! У меня руки зачесались тут же схватить напильник и засесть за станок.

В это время эльф очнулся и поднял голову, встретившись со мной взглядом.

– Чего это твой мальчишка так на меня уставился? – спросил он недовольно.

– Сына! – шикнул отец, и я брызнула прочь, как мышонок. – Извиняйте, господина… Мы – люди маленькие, знатных господ не видели…

И хотя задумка новой поделки влекла меня, как песня волшебных птиц сирен, я не смогла уйти – притаилась за дверью, глядя в щелочку на эльфа.

– С чего ты взял, что я знатный? – проворчал он, набрасывая капюшон. – Я возьму и эти две броши тоже. Сколько ты просишь?

Он купил их не торгуясь, и когда ушел, папаша запер лавку и пустился в пляс, переваливаясь с ноги на ногу, как пьяный медведь, если медведи могут быть пьяными.

– Эрмель! Сто золотых! – он потрясал кошельком над головой. – Хвала Длиннобородому, который привел нас в этот город!

– Хвала, что он привел этого покупателя в нашу лавку, – засмеялась я, выглядывая из-за двери.

По половицам тут же стукнуло, и папаша бросился поднимать покатившиеся жемчужины. Он насчитал шесть и поругал меня:

– Я же сказал тебе, чтобы не смеялась открыто!

– Но тут никого кроме нас нет, пап.

– А если бы был? – он строго посмотрел на меня из-под косматых бровей. – Даже не знаю, благодарить ли ту фею за такой дар или проклинать.

– Проклинать?! Да мы как сыр в масле катаемся благодаря ей! – изумилась я.

– Эрмель, – отец вздохнул и вдруг погладил меня по голове.

Он был не слишком щедр на ласку, мой папаша. И если уж решил приласкать, то значит, неспроста. Я прижалась к нему и в сотый, если не в тысячный раз пообещала, что буду осторожнее.

– Ну все, все, – папаша растрогался, но постарался не подать виду и с притворным гневом оттолкнул меня. – Мужчины не нежничают, так что веди себя, как положено гному!

– Слушаюсь, батя! – я натянула на голову поплотнее вязаный колпак и засеменила следом за отцом, который пошел прятать деньги в тайник. – Дай золотой, – попросила я. – Куплю сегодня телятины, отпразднуем удачную сделку.

Отец положил в мою протянутую руку две монеты.

– Зачем две, пап?

– Купи и себе что-нибудь, Эрм, – сказал папаша, старательно упаковывая монеты в тряпку, чтобы не звенели, и пряча за кирпичную кладку. – Карамелек там, шоколадок… Что захочется.

Страница 2