Моя дорогая Кэтрин - стр. 32

Разговор прервала подбежавшая ко мне Энн. Дочь держала в руках несколько листов.

- Папа, папа, посмотри. Я сама это нарисовала. Красиво, правда?

- И что ты тут нарисовала? – с удивлением спросил я, рассматривая необычные рисунки своей девочки. На каждом были изображены мутанты с длинными руками и ногами, неестественно большой головой и в компании людей в белых халатах.

- Это суперлюди папа. Они выше всех, сильней всех, умнее всех. Мне про них рассказывала Моника. Правда, здорово? Когда-нибудь они будут жить среди нас, и мы сможем научиться у них чему-то новому. Ведь они по развитию будут стоять на ступень выше простых людей, - дочка говорила явно чужими словами, совсем не понимая, о чем идет речь. Маленький ребенок в принципе не мог ничего знать про ступени развития человечества. Я сразу понял, чьими словами говорит Энн и разозлился.

- Здорово, - погладил малышу по голове, - но лучше рисуй зайчиков, свои куколок и домики для них.

- Может мне нарисовать домик для Мари? - дочка смотрела на меня, ожидая ответа.

- Обязательно. Мари понравится.

- Беги малышка.

- Да, папочка.

Отправив дочь вновь рисовать, бросил на новую няню недовольный взгляд, как можно спокойнее сказал:

- Мисс Кранц, я хотел бы поговорить с вами. Вы не могли бы пройти со мной?

Мы спустились в мой кабинет. Плотно прикрыв дверь, я сел напротив женщины и довольно резко начал наш разговор:

- Я понимаю Моника, что новый проект вашего мужа по созданию суперлюдей - это может быть и здорово, но думаю, что об этом еще рано говорить с такой маленькой девочкой. Не знаю, что вы рассказали Энн, но сейчас она говорила со мной словами взрослого человека. Я не понимаю, зачем забивать голову малышки всякими глупостями?!

- Извините меня, мистер Лонг. Я очень виновата, это больше не повторится, - Моника с сожалением смотрела на меня.

- Я думаю, что возможно, Энн для вас слишком мала, и вы привыкли работать с детьми постарше?

- Извините. Только не ищите другую няню для своей дочки. Мне очень нравится ваша девочка, - Моника чуть не плакала. Она прекрасно поняла, что я готов расстаться с ней прямо сейчас. Весь ее вид - опущенные плечи, виноватый взгляд, дрожащий голос и слезы на глазах, говорил о том, что женщина очень раскаивается.

-Хорошо, хорошо, успокойтесь. Я просто высказал свое мнение. Приходите завтра, - поспешил сказать. Черт, я никогда не умел быть твердым. Женские слезы были моей слабостью, и я не мог допустить, чтобы Моника плакала из-за меня. Возможно, я действительно был слишком строг с ней?

Стараясь быть любезным, я спросил: