Моя дочь от бывшей - стр. 22
Но, едва только до здания остается пара метров, как поступает звонок. По спине холодком бежит предчувствие. Не могу выразить словами, но отчего -то я останавлвиаюсь, понимая каким-то шестым чувством, что просто так за несколько минут до начала собеседования мне звонить не будут…
– Алло, Виктория Тихонова? – я киваю, а потом понимаю, что собеседник не может увидеть мой кивок, и потому робко говорю в трубку о том, что слушаю.
– К сожалению, мы вынуждены отказать вам в месте работы.
– Но.что…почему… – мое недоумение очень ярко выражено. Неужели успели уже кого-то нанять? Но так быстро? как-то не верится…
– Да, ваша кандидатура не подходит нам под квалификационные требования. Всего хорошего.
Я буквально замираю на дороге. Меня кто-то толкает плечом, кто-то чертыхается, кто-то выражается матом, и только после несильного, но чувствительного тычка в спину, я понимаю, что происходит.
Поднимаю глаза и смотрю на офисное здание, в котором сидят люди, которые за несколько часов отчего-то изменили свое решение брать меня на работу. Всего лишь за несколько часов!
Мысленно перебираю в голове, что могло пойти не так, но совсем не нахожу причин для отказа.
Но, с другой стороны, это – работодатель, и он имеет право на что угодно…
***
Я медленно бреду вперед, решая забрать Вареньку пораньше из сада. Интервью не вышло, новое должно быть только завтра и еще одно – через день. Я все успею, все сделаю, может быть, подготовлюсь даже лучше, и выглядеть буду лучше, чем сегодня…
Но только сажусь в автобус, чтобы ехать в интернат…
– Виктория Тихонова? мы вынуждены отменить наше интервью.
– Постойте. Мне нужна причина. Почему вы отказываете мне?
– Мы не обязаны оправдываться, Виктория. До свидания.
Черт.
Этого не может быть, но это снвоа происходит!
Настроение медленно, но верно стремится к нулю.
Но я все равно растягиваю губы в улыбке, когда забираю дочку из садика.
– Прогуляемся, милая?
– Конечно, мам. Ты меня не забрала, – вздыхает она.
– Ты скучала по мне?
– Очень! Ты же моя любимая! Моя мамочка! – она так смешно всплескивает руками, что я не могу удержаться и сажусь перед ней на корточки, тяну руки и трогаю ее щечки, умиляясь моей малышке.
– А ты моя. Моя доченька…
Она заливисто смеется, и мое настроение снова выравнивается. Ну и что же. Ну и плевать на все эти мелкие неурядицы. Все у нас будет хорошо. У такой малышки, к которой жизнь была не ласкова с самого рождения, все наладится, не может же быть все время одна черная полоса!
– А ты мне купишь конфету? – спрашивает девочка, и я тут же вздыхаю. Вся мелочь из карманов пальто растаяла. На карте осталось сто рублей. Сто последних чертовых рублей. Я со злостью вспоминаю смятые купюры в руках бывшего мужа и снова чувствую легкое головокружение от злости.