Моя борьба. Книга четвертая. Юность - стр. 58
– А девчонки там как? Есть годные?
– Ну-у… Я тут познакомился с одной – в автобусе ее увидел. Может, чего и получится. А все остальные разъехались. Похоже, остались либо школьницы, либо домохозяйки.
– Значит, со школьницами мутить придется?
– Ха-ха.
Мы немного помолчали.
– Ты мой рассказ получил? – спросил я.
– А как же.
– Прочел?
– Скорее, пролистал. Я собирался тебе написать про него. По телефону, наверное, сложновато такое обсуждать.
– Но тебе он понравился вообще? Или непонятно?
– Ну что ты, неплохой рассказ у тебя получился. Живой, красивый. Но давай еще попозже обсудим, ладно?
– Ладно.
Снова молчание.
– А папа там как? – спросил я. – Слышно от него что-нибудь?
– Вообще ничего. А ты не слышал?
– Нет, ничего. Все хочу позвонить ему.
– Передавай тогда привет от меня. Мне тогда можно будет пару недель ему не звонить.
– Ладно, передам, – пообещал я. – Я тебе на этой неделе еще напишу.
– Давай, пиши, – сказал он. – Созвонимся еще!
– Ага, пока. – Я положил трубку, вышел в учительскую и, усевшись на диван, закинул на стол ноги. После разговора с Ингве я отчего-то чувствовал себя удрученным, но чем именно, я не понимал. Возможно, тем, что он живет в большом городе, Бергене, и собирается с друзьями в «Хюлен», а я намылился на сельскую вечеринку в деревне у черта на рогах, где никого толком не знаю?
Или виной тому «неплохой рассказ»?
Ну что ты, неплохой рассказ у тебя получился, так он сказал.
Неплохой?
Я как-то читал рассказ Хемингуэя, где говорилось о том, как один мальчик отправился вместе с отцом-врачом в индейский поселок принимать роды. Насколько я помнил, прошло все не очень хорошо, возможно, кто-то даже умер, но, как бы там ни было, когда все закончилось, мальчик с отцом вернулись домой, только и всего. Просто поехали домой. Мой рассказ был не хуже, это я знал. Обстановка отличалась, но это лишь потому, что Хемингуэй жил в другое время. А я – современный писатель, поэтому у меня будет иначе.
А Ингве – что он вообще понимает? Сколько книг прочел? Читал ли он, например, Хемингуэя?
Я поднялся и снова прошел в комнатку с телефоном, а там вытащил из заднего кармана бумажку с папиным номером и набрал его. Разделаюсь с этим поскорей и забуду.
– Да, алло? – сказал он. Голос резкий. По крайней мере, разговор получится короткий.
– Привет, это Карл Уве, – сказал я.
– О, привет, – ответил он.
– Я устроился, – сообщил я, – и работать уже начал.
– Это хорошо, – сказал он. – Нравится тебе?
– Еще бы.
– Это хорошо.
– А у вас как дела?
– Да как обычно. Унни дома сидит, а я только что с работы вернулся. Сейчас ужинать будем. Но я рад тебя слышать.