Моя борьба. Книга четвертая. Юность - стр. 21
– Нет, – сказал я.
– Жалко, – она вздохнула.
Мы немного помолчали. Я встал, принес пепельницу и пачку табака и скрутил себе самокрутку.
– Не угостишь? – попросила она. – Мои в куртке лежат.
Я бросил ей пачку.
– Я когда вчера тебя в автобусе увидела, – проговорила она, мастеря самокрутку, – то даже посмеялась. У тебя был такой вид, будто ты в окно решил вылезти.
Они расхохотались. Ирена облизнула клейкую полоску на бумаге, примяла самокрутку указательными и большими пальцами, сунула ее в рот и закурила.
– Здесь так охрененно красиво оказалось, – сказал я, – а я же не знал, как оно тут будет. Я про Хофьорд только название и знал, да и его узнал недавно.
– А почему тогда ты сюда приехал?
Я пожал плечами:
– Мне на бирже труда дали список мест, и я выбрал это.
Этажом выше послышались шаги, и мы все посмотрели на потолок.
– Ты уже познакомился с Туриль? – спросила Ирена.
– Да вроде как, – ответил я, – а ты ее знаешь?
– Конечно. Тут все друг друга знают. В Хеллевике и Хофьорде.
– И на Фюглеойе, – добавила Хильда.
Повисла тишина.
– Хотите кофе? – я привстал.
Ирена покачала головой:
– Нет, нам, наверное, пора. Что скажешь?
– Надо идти, – поддакнула двоюродная сестра.
Мы встали, я взял их куртки и, подавая ей куртку, подошел ближе, чем, строго говоря, требовалось. Полный воспоминаний о ее бедрах, туго обтянутых джинсами, о ее икрах, лодыжках и удивительно маленьких ступнях, о ее горле и полной груди, ее небольшом носике и голубых глазах, одновременно доверчивых и наглых, я прикрыл дверь. Девушки просидели у меня минут десять, может, пятнадцать.
Я пошел на кухню варить кофе, когда в дверь снова постучали. Она вернулась, но на этот раз одна.
– На следующие выходные в Хеллевике вечеринка будет, – сказала она. – Я поэтому и заходила – хотела тебе сказать. Хочешь сходить? Как раз с местными познакомишься.
– Ясное дело, хочу, – ответил я. – Если получится, то обязательно приду.
– Получится? – переспросила она. – Просто поезжай с кем-нибудь – туда все поедут. Там и увидимся! – Она подмигнула, повернулась и пошла вниз по дороге, к Хильде, которая ковыряла ботинком асфальт на обочине.
На следующее утро, когда едва перевалило за восемь, я впервые за сутки вышел из квартиры. Солнце, висящее над горами на востоке, светило прямо в дверь, а когда я закрыл ее, то лицо мне погладил ласковый летний воздух. Однако стоило мне отойти на несколько метров, туда, где тянулась тень от гор, как стало холоднее, и мысль о том, что в воздухе тоже существуют омуты, течения и заводи, стремнины и пороги, странным образом бодрила. Передо мной, на небольшой площадке, располагалась школа. Я не то чтобы боялся туда идти, но нервничал, и по мере приближения меня крошечными молниями пронзала тревога.