Мой запретный - стр. 34
Я стояла и смотрела на небо. На моих губах застыла счастливая улыбка.
– Но если хочешь, можем спуститься, – раздалось его неуверенное. Я опустила взгляд.
– Нет, тут здорово!
Лука уже устроился в кресле. Он подозвал меня рукой. Приблизившись, я устроилась в стоящем напротив. Между нами оставалось около метра расстояния. Лука нахмурился, будто это ему ужасно не нравится. Всучив мне ледяную коробку с ложками, вдруг подался вперед. Схватив кресло за подлокотники, он вдруг поднял его вверх и вместе со мной пододвинул вперед. Вплотную к своему. А потом, словно ни в чем не бывало, уселся обратно в свое. Теперь мы были так близко друг к другу, что мои ноги упирались в его кресло, оказавшись в плену широко разведенных его ног.
Он резко дернул бедрами, сжимая мои. Я вздрогнула, поднимая на него удивленный взгляд.
– Не спи, Ослик, а то мороженое растает, – подмигнув, протянул мне ложку. Я дотронулась до столового прибора и мой мизинец лег на его ладонь. Меня будто шарахнуло током. И такое тепло разлилось от того места, где наши тела соприкоснулись. Лука тоже замер. Когда я подняла глаза, в его плескались языки пламени.
Он дернулся. Всего одно движение рукой, и я в его плену. Разве так возможно, чтобы весь мир сужался до одного человека? Верней до голубых глаз с мелкими темными вкраплениями или изогнутых губ, с небольшим шрамом.
Он тянется ко мне. Неспешно, так, что я уже чувствую кожей его дыхание. Он хочет этого, да и я не меньше, но та кухарка никак не идет из моей головы.
– Стой, – шепчу, а сама себя ненавижу. Потому что сама хочу этого не меньше его. Но чертова гордость не дает успокоиться. Не дает забыть.
Он замирает. Упирает лбом в мой, сжимая затылок ладонью. В глаза мне смотрит неотрывно, а потом на губы взгляд опускает.
– Уверена? – шепотом надсадно.
Конечно же, нет! Даже наоборот. Уверена, что не хочу, чтобы он останавливался! Но когда я опускаю взгляд вниз и цепляюсь им за край тату с изображением той самой кухарки, злость во мне подобна напалму. Вспыхивает, сжигая все теплое и нежное, что успело созреть.
– Остынь, Лука, не то мороженое потечет, – отталкиваю его ладонью. Он щурится, с недоверием наблюдая за мной. Странная? Да, пусть так. Он и сам ведет себя не лучше.
Варламов так ничего и не говорит. Просто открывает крышку десерта и набрав полную ложку мороженого, забирает его в рот. Я снова повелась на его игры.
–И вообще, – произношу, прочистив горло. – Я хочу, чтобы ты уяснил раз и навсегда. Между нами нет и ничего не может быть, Варламов.
Он изгибает бровь
–Это почему?