Мой выбор - стр. 6
Засопев от напряжения, я принялась вырываться уже всерьез. Заизвивалась, закрутила руками в удерживающих путах, задергала ногами. Ничего не выходило поначалу, и я стала, не стесняясь, материться себе под нос на чем свет стоит, приказывая этим отчего-то липким заразам отпустить меня. И неожиданно на левой руке захват ослаб, будто крепкая веревка, или что там было, превратилась в податливую резину. Вот и не верь после этого в волшебную силу мата!
Воодушевившись своим успехом, я вывернула руку из пут и, больше не растрачивая силы на вопли, принялась высвобождать и вторую. Носители балахонов так и переговаривались не пойми о чем, стоя у огня ко мне спиной, и я, не мешкая, спихнула удерживающую ленту со лба. Нашарила крепления на груди, сломала пару ногтей, освобождаясь. Села. В голову будто мощный удар прилетел, и все поплыло, завертелось перед глазами, желудок сжался, точно как после крепкого такого возлияния. Я переждала самый пик и взялась за освобождение бедер, а следом и лодыжек. Вот тут мои действия, наконец, засекли.
– Что же вы делаете, кио! – зашипел один из психов. – Остановитесь немедленно! Это опасно, вы навредите себе!
Не размениваясь на болтовню, я перевалилась на бок и шлепнулась с камня, на котором столько возлежала в ожидании прихода пиелонефрита. Больно же как! Но не повод останавливаться. Скуля и подтягивая ушибленную правую ногу, я ринулась вперед в темноту сначала на четвереньках, но быстро мобилизовалась и вернула себе подаренную эволюцией способность к прямохождению. Хотя скорее уж к прямоковылянию.
– Нет, кио, нет, остановитесь! – перешли сзади с шипения на противный визг, а я, сделав очередной шаг, будто впечаталась в невидимый барьер.
– Да мать же вашу так! – захрипела в ярости и отчаянии, уперевшись в преграду лбом и ладонями. И вдруг поняла, что она какая-то странная. Проминается, словно затягивая меня в себя. У меня мелькнула дурацкая ассоциация с ньютоновской жидкостью, потом мгновение паники, и в следующее – процесс проваливания в это нечто стал стремительным и явно необратимым.
– Кио!.. – каркнули где-то над самым ухом, и я булькнула окончательно, лишившись возможности вдохнуть. Сбежала. Да. Уж.
Пришла в себя от неяркого света, просачивающегося сквозь веки, и быстренько промониторила свое состояние и положение в пространстве. Сухо, мягко, тепло, лежу. Пахнет приятно, не дымом и сыростью, нигде навскидку не болит. Глянула между ресницами, одновременно напряженно прислушиваясь. Больше всего было похоже, что я лежу на широкой кровати, окруженной со всех сторон плотным пологом темно-красного цвета. Звуки какие-то доносились, но смутно, как из-за толстых стен – ничего не разобрать. Открыла глаза и опасливо покосилась. Так и есть: широченное лежбище с пологом и десятками подушек. Посетила дебильная мысль о похищении в гарем. Или типа того. Ага, эдакая классическая завязка для дамских фэнтезийных романчиков, почитывать которые мне случалось. Осталось поискать затерявшегося среди этого текстиля и подушек самого похитителя. Само собой, красавчика ослепительного (страшилищам и даже ни то ни се середнячкам в романах с похищениями делать нечего, кто ж такого с лету возжелает и все ему простит?) и обязательно сразу голого (нечего тратить воображение и время занятых современных женщин на представление себе их шмотья, когда главное-то под ним; в смысле, сердце золотое и щедрая душа). Похищенная в рамках жанра мигом прониклась бы масштабом постигшей ее в его лице и всенепременно других частях тела удачи и как давай падать в пучину страсти. Чего мешкать-то? Я вот лично всегда была из числа тех самых читателей, нетерпеливых циников, что за быстрый переход героев к собственно разврату во всех его приятных проявлениях. Нет, ну понятно же, к чему все идет, так вперед. К множественным и одновременным оргазмам. С подробным описанием их достижения. Я девушка одинокая в силу независящих от меня обстоятельств, но не без потребностей же. Не удовлетворить, так хоть почитать и помечтать.