Мой встречный ветер - стр. 6
Кто-то о брате или сестре мечтает, нас же с Ильей попросту поставили перед фактом: сомневаюсь, что в полтора года он способен был о чем-то мечтать. И вот уже как почти девятнадцать лет мы пытаемся найти общий язык, но получается у нас не всегда.
Хотя случаются в моей жизни такие времена, что поговорить мне, кроме брата, и не с кем. А он почему-то очень чутко это чувствует – и выслушивает весь мой поток тоскливых мыслей, похожий на кисельную реку, серую, как пасмурное небо. На самом деле, он умеет слушать и находить нужные слова, когда хочет (а хочет он этого, к сожалению, довольно редко).
Вот как-то раз, еще в начале этого года, я в один момент лишилась и любимого человека, и подруги. С тех пор Илья, наверное, до полусмерти ненавидит кисель.
– Это не у меня надо спрашивать, – заметил братец, обращаясь к моей спине. Надо же, соизволил ответить что-то еще.
Я промолчала.
– Может, помнишь Ника?
Имя помню. Больно уж на мое похоже. Его хозяина – нет. Своих друзей Илья давным-давно перестал приводить домой, на улице я с его компанией никогда не пересекаюсь, а в социальных сетях (вместе взятых) у братца ровно три фотографии. Самые свежие – времен одиннадцатого класса, а он, мой гений, уже закончил второй курс.
– Вот это про него, – продолжил Илья, – он с марта рассекает улицы на байке. И про ветер что-то загоняет. В целом часто загоняет что-то… Я бы передал ему твой вопрос… Хотя нет, глупость это всё. Только представь, что обо мне подумают, если я начну задавать такие вопросы.
После такого уж точно можно обидеться, честное слово.
Пацаны, конечно же, дороже сестры. Да что там!.. Даже мой восемнадцатый день рождения он пропустил, потому что пацаны попросили помочь с одним дельцем. Вернулся домой Илья только на следующее утро, извинился, цветочки подарил, но сколько мятый листок не разглаживай, идеально гладким он уже не станет (можно, конечно, взять утюг, но тут как повезет – одно лишнее движение, мимолетная заминка, и от листка останутся только обгоревшие краешки).
Я довольно строго отношусь к людям. И не привыкла давать вторые шансы. Если однажды меня обидели, обидят ещё раз – я это окончательно осознала в январе. Предавший однажды предаст впредь. А у меня довольно хрупкое сердце. Не хрустальное, конечно, иначе давно бы разбилось, и все же не каменное пока что.
Никаким образом не реагируя на Илью, будто он был для меня чем-то вроде декора, я поставила перед ним блюдце с первой партией оладий. Поставила красиво, звучно – стол стеклянный, блюдце фарфоровое, гремит знатно, пусть нарочно я к этому и не стремилась.