Мой встречный ветер - стр. 26
Годы шли, а работы у родителей меньше не становилось.
Зато оправданий находилось все больше.
Мама обижается, когда я пытаюсь это обсудить. Говорит, они с папой тратили все свои силы, чтобы обеспечить нам достойную жизнь. Говорит, конечно, же, неправильно. Не особо разбираюсь в психологии, но попытка вызвать чувство вины вместо того, чтобы согласиться с моими словами и признать ошибку – не самое верное решение.
Я должна быть благодарна. И я благодарна.
Но мне всегда слишком их не хватало.
– Хорошо, тогда я спрошу у Илюшки, – не сдавалась мама. – Сегодня вечером.
– И он повторит все то же самое. – Ничуть не сомневалась я. – Может, лучше на выходных вместе сходим куда-нибудь? Я, Илья и вы с папой. Хотя бы в парк. На пару часов.
Несколько секунд мама молча смотрела на меня. А в голове наверняка прокручивала, что же ей нужно обязательно успеть за выходные.
– Подумаем, – ответила она наконец.
Мамины раздумья имеют непредсказуемый результат: она может долго сомневаться, а потом вдруг примет такое решение, которое никто от нее не ожидает. Можно ли это назвать энтропией? В общем, маме нужно загореться, и тогда самым сложным будет не сдвинуть ее с места, а поспеть следом.
С папой в этом плане стабильнее. Надо будет и ему намекнуть на прогулку.
Мы ведь и вправду уже давным-давно не собирались вместе.
Даже, в общем-то, на завтрак: папа встает раньше всех, так что нам в лучшем случае удается застать лишь его уход.
А раньше, когда мы с братцем ещё не были такими взрослыми и самостоятельными, несколько раз он возил нас в горы. То есть, не в горы, конечно – “горы” для нашей местности слово слишком громкое. На холмы. Низенькие, потому что на высокие нужно еще умудриться забраться.
Я-то всегда была трусихой. А вот в Илье иногда просыпается отвага (в комплекте со слабоумием, но это уже не его вина – они абсолютно всегда ходят вместе). Так что он с этих холмиков гонял на лыжах.
Гнал секунд десять, радостно верезжа. Мама за это время двадцать раз успевала схватиться за сердце и дважды – сделать замечание папе. Затем Илья поднимался – раз в тридцать дольше. Щеки у него были красные, как августовские яблоки. Он походил на великого героя-завоевателя.
А я стояла у подножия, смотрела на него, широко открыв рот, и внутри меня ярким пламенем горела мечта.
Хоть что-нибудь
хоть когда-нибудь
покорить.
***
Состояние творчества – странное состояние. Немного похожее на влюбленность.
Сначала ты держишь все под контролем. Нанизываешь слова, точно бусины на леску, тщательно шлифуешь каждое. Думаешь подолгу над своим следующим шагом. Держишь дистанцию, наблюдая настороженно, не рискуя довериться полностью, держишь свою душу при себе.