Мой возлюбленный король - стр. 6
‒ Что?
От боли перед глазами у меня плясали разноцветные круги, и я изо всех сил сжимала зубы, чтобы не застонать.
‒ Ваша обувь, ‒ протянул он мне мою потерю и указал взглядом на босую ступню.
‒ Кажется, я на что-то наступила. На что-то острое.
‒ Позвольте, я посмотрю.
Он легко опустился на колено и, обхватил мою лодыжку руками, аккуратно приблизил ступню к глазам. Я покрепче вцепилась в стену.
‒ Вы встали на иглу, и она вошла в пятку почти наполовину. Мне придётся её вытащить. Потерпите, сейчас будет больно.
Я покрепче сжала зубы и прикрыла глаза. Мужчина не обманул. Мне и правда было больно, ещё больней, чем в начале, но после стало заметно легче.
‒ Видите, какая большая и толстая. Целый бык, а не иголка. ‒ Мужчина улыбнулся и вложил мне в ладонь предмет моих страданий, а затем, достав из-под плаща медную фляжку, щедро плесканул на ногу чем-то коричневым. Рану защипало, а воздух наполнился запахом крепкого алкоголя. Скорее всего, бренди. ‒ Должно быть, это королева-мать обронила. Она всегда носит в своём платье иголку с вдёрнутой в неё ниткой.
Я пожала плечами. На самом деле так делала не только королева-мать, но и все знакомые мне замужние и незамужние женщины, кому перевалило за тридцать.
‒ А кровь не останавливается. Не очень хороший знак. Хотите, я отведу Вас к дворцовому лекарю?
‒ Только не к лекарю! ‒ взвизгнула я и посильнее стянула полы халата на груди. Рубашка моя была с высоким воротом и открывала только шею, но я всё равно чувствовала себя неловко. ‒ Не хочу, чтобы меня кто-то ещё видел вот такую.
Мужчина кивнул и снова полез в карман. На этот раз он вытащил оттуда белоснежный платок и, перевязав им мою несчастную ступню, наконец обул её и отпустил. Стоять было больно. Адски больно, но в тот момент я чувствовала себя королевой. Настоящей и единственной. И мне хотелось только одного ‒ всю жизнь смотреть в эти тёплые карие глаза с золотистыми вкраплениями.
‒ Как Вас зовут? Я никогда прежде не видел Вас во дворце. Вы новая фрейлина королевы-матери?
‒ Я…
До чего же красивым у него был голос. Звонким и чистым, как горная река. А руки ‒ сильными и ласковыми. А ещё бронзовый загар… Ни у кого из мужчин Персвиля я никогда такого не видела. Наверное, он много времени проводит на солнце, тренируясь с мечом и копьём.
‒ Миледи? Миледи! Боже мой! Какое счастье, что я Вас нашла. Я уж было думала, что с Вами что-то случилось, ‒ окликнула меня непонятно откуда взявшаяся Элеонора Баррет. ‒ Весь дворец обыскала. Пожалуйста, скорее вернитесь в покои! Не дай Бог, Вас увидит кто-нибудь ещё.