Мой возлюбленный король - стр. 37
Подумав об этом, я улыбнулась и посильнее натянула на лицо капюшон. На улице уже не было такого ливня, который шёл неделю назад, когда я только пришла в себя. С севера, правда, дул неприятный ветер, и погода стояла довольно холодная. Небо по-прежнему висело низко, и около девяти часов вечера мы пришпорили коней, чтобы успеть добраться до ближайшей таверны засветло. В прошлый раз по пути в столицу именно в этой я не останавливалась. Моей наставнице не понравился ни её вид, ни хозяин, ни посетители. В зале было много пьяных, а у двоих на коленях сидели девицы разгульного вида. Тогда мы решили проехать ещё два часа и уже в сумерках остановились у ворот монастыря Святого Георгия, где и остались на ночлег.
В таверне, впрочем, за два месяца ничего не поменялось. Хозяин был всё также угрюм и неопрятен, среди гостей слышались пьяный смех и ругань. Приспустив капюшон, Лайонел заказал ужин. Лицо его, как и неделю назад, было покрыто густой тёмной бородой и усами. Женщина в сероватом переднике и чепчике такого же цвета вынесла нам жидкую похлёбку из окуня и гороховую кашу с краюшкой ржаного хлеба. Из напитков у них были только эль и молоко. Мы взяли и то и другое.
Ужинали мы в тишине, но изредка мой супруг поднимал глаза на шумную компанию, сидящую в глубине зала, и опускал пальцы на рукоять меча, словно собирался в случае чего дать бой. Однако визги и хохот продлились недолго. Вскоре пьяная компания засобиралась наверх. Девицы разгульного вида поплелись вслед за мужчинами, и лишь один путник остался за столом в углу, продолжая потягивать эль.
Подкрепившись, на ночь мы всё-таки решили остаться в таверне, и Лайонел, положив на прилавок две серебряные монеты, негромко обратился к трактирщику:
– Мне нужны две комнаты до утра. А ещё, чтобы наших лошадей как следует накормили и устроили в стойло.
Хозяин заведения пожевал что-то, а потом с шумом проглотил.
– А она, – взглядом показал он на меня, – тебе кто будет?
От такого вопроса сердце моё сжалось. Господи, лишь бы король не назвал меня своей сестрой.
– Жена.
– А зачем вам тогда две комнаты, коли она твоя жена?
– Я сказал две комнаты, значит, мне нужны две, – Лайонел положил на прилавок третью монету. Его глаза недобро блеснули.
– Второй комнаты нет. Поэтому либо бери, что есть, либо проваливай.
– Либо можешь отправить её ко мне, а сам занять ту конуру, что предложит старина Клаус, – подал голос мужчина, седевший в углу. Свет от свечей на него почти не падал, из-за чего я никак не могла разглядеть его лицо. Хорошо заметен был только массивных размеров нос.