Мой учитель Филби. История противостояния британских и отечественных спецслужб, рассказанная с юмором и драматизмом - стр. 10
Апофеозом обучения были так называемые городские занятия, проводившиеся дважды, в ходе которых мы на практике закрепляли полученные знания: учились выявлять наружное наблюдение и уходить от него, закладывали тайники, проводили конспиративные и моментальные встречи с агентами, роль которых выполняли разведчики-пенсионеры. Они назывались приватными преподавателями, или попросту приватами.
Городским занятиям предшествовало тщательное изучение Москвы на предмет нахождения наиболее подходящих мест для встреч и закладки тайников. Именно тогда я познал родную столицу настолько досконально, что до сих пор без карты представляю себе структуру любого района города, неузнаваемо изменившеюся.
В КИ устраивались так называемые родительские дни. Это когда на смотрины слушателей приезжали руководители подразделений, за которыми они были закреплены. Моим «родителем» оказался известный в дальнейшем генерал Виктор Федорович Грушко. В будущем он станет вторым лицом в разведке, далее первым заместителем Председателя КГБ В. А. Крючкова во время путча 1991 года, после чего проведет несколько месяцев в «Матросской тишине». Но тогда Виктора Федоровича, еще подполковника, только что назначили начальником английского отдела разведки, и он придирчиво подбирал себе молодые кадры.
Думается, с задачей этой он справился блестяще. В семидесятые годы под его руководством в отделе была взращена целая плеяда молодых дарований, отличившихся сперва на разведывательном фронте, а затем, после возникновения новой России, и в самых разнообразных сферах государственной, деловой и общественной жизни страны. Грушко, видимо, я пришелся по душе, и меня окончательно закрепили за английским отделом.
Дополнительный год счастливой студенческой жизни пролетел как одно мгновение. Дальше начались трудовые будни разведчика. Пяти годам, проведенным в центре, ясеневской штаб-квартире разведки, можно было бы посвятить сотни страниц, ведь немалый срок все-таки. Плюс к этому молодость и обостренное чувство новизны жизненных ситуаций, увлекательная профессия, масса политических событий, происходящих в международной жизни.
Удержусь, однако, от подробного пересказа. Само собой разумеется, не собираюсь раскрывать каких-либо профессиональных или государственных тайн. Я искренне благодарен судьбе за возможность работать в советской разведке, признателен ей за полученную школу, убежден в том, что не имею права что-либо или кого-либо предумышленно очернять, гем более низвергать. В конце концов, я добровольно был в течение почти двадцати лет неотъемлемой частью этой структуры. Так стоит ли мне писать жалобу на самого себя?