Мой сводный зверь - стр. 20

— Мам! — донеслось вдруг до меня из гостиной. Я прислушался, ожидая. Но Карина не пришла. И тогда ее позвали снова: — Мама!

Я тихо выскользнул из комнаты и прошел в гостиную. Детеныш Карины стоял перед раскрытым холодильником и пытался что-то достать с верхней полки. Карины в кухне не было.

— Эльдар! — возопила малявка, завидев меня. — Я молока хочу.

— А «пожалуйста» тебя не учили говорить? — поинтересовался неприязненно.

Девочка надулась, проследив за моим приближением:

— Пожалуйста.

Я прошел к холодильнику и достал ей молоко.

— Подогреешь? — глянула на протянутую пачку исподлобья. — Пожалуйста. — Я развернулся к кухонному столу. Она прицепилась хвостом: — А это твой волк был там? — Она схватилась ладонями за столешницу, которая ей оказалась по подбородок.

— Тебе сколько лет? — нахмуримся я, доставая чашку.

— Пять.

— Волк был мой.

— А какао сделаешь? — Она схватилась ладонями за столешницу, которая оказалась ей по подбородок.

Я шумно втянул воздух, стискивая зубы:

— Мы так не договаривались.

— А волка как зовут?

— Никак его не зовут.

— А он придет еще?

— Может…

— Ты такой классный! — вдруг воскликнула она, складывая подбородок на ладони и глядя на меня с обожанием. — Целый волк у тебя есть настоящий!

Почувствовал за спиной движение, я увидел в отражении поверхности кухонного шкафа, как у стола возникла Карина, но не издавала ни звука — ни дочь от меня не пыталась оттащить, ни позвать. Постояв, она тихо села на ее стул:

— Спасибо.

— Мы до этого еще не дошли, — съязвил я. — Пока что выучили только «пожалуйста».

Карина фыркнула, закатив глаза:

— Когда ты стал таким невыносимым?

— Всегда был таким, — огрызнулся.

— О, нет! Ты был очень даже ничего! А теперь рядом невозможно находиться! Будто у тебя аллергия на людей…

— Очень может быть, — зло процедил я, поставил девочке какао и направился к холодильнику, когда вдруг услышал тихое:

— Очень жаль, что так.

Я вцепился в дверку, вперив взгляд в полки.

Знала бы она…

В какой-то момент показалось, что я ей сейчас все объясню. Да так, чтобы не переспрашивала больше!

Но внешне даже рука не дрогнула, когда тихо закрыл холодильник и перевел взгляд на Карину. Она смотрела на меня, я на нее. То, что ей жаль, ни черта не было хорошо. Зверь услышал в ее тоне то, что оставляет щель для надежды, в которую еще можно проскочить. И только я понимал, что эту брешь придется разбивать наживую.

— Мне надо уехать. Справитесь сами?

— А скоро вернешься? — оживилась девочка.

— Сегодня. — И я направился из кухни.

Оставлять Карину было тревожно. Зверюга паниковала, что та снова сбежит, исчезнет… Объяснить животной части себя, что Карина — не моя, шансов не было. Если бы я попытался заменить ее, может, удалось бы переключиться. Но я не искал, да и в возможности отвлечь волка от избранной сильно сомневался. Мне не хотелось никакую другую. Я хотел ее. Тогда, когда она уехала и исчезла с глаз, забыть казалось единственным правильным решением. Сейчас же, когда она перед глазами, меня словно ткнули мордой в роковую ошибку, что я допустил. Особенно когда смотрел в глаза ее дочери…