Мой сводный кошмар - стр. 4
Глядя прямо перед собой, я делаю глубокие вдохи и выдохи и по-прежнему пытаюсь убедить себя, что он изменился, он изменился, а значит, все будет иначе…
Я слышу, как он сухо поздравляет отца, боковым зрением вижу, как целует моей матери руку, слышу ее смех – ей всегда нравился сын Федора Ивановича, всегда. Он всегда и всем нравился. В том числе и Полине, которая зарделась при его появлении и глупо хихикает, когда он осыпает ее комплиментами.
Я незаметно делаю пару шагов в сторону и надеюсь, что он обойдет меня, сделает вид, что не заметил, не узнал, пусть даже – не захотел подойти.
Но, оставив мою сестренку в полном блаженстве, он делает шаг ко мне и замирает напротив.
Ни единого слова.
Ни с его стороны.
Ни с моей.
Но он не уходит. Не уходит, понимая, что он слишком близко, и я не могу и дальше рассматривать дорожку у себя под ногами. Не могу и дальше его игнорировать.
Он заставляет меня взглянуть на себя.
И если я не хочу «ярких» сцен, которые с жадностью начнут обговаривать… если не хочу испортить такой важный день для мамы, которую сильно люблю…
Я уже не маленькая Алиса, напоминаю себе.
Я тоже выросла, изменилась.
Медленно скольжу взглядом по модным кроссовкам – он любил носить их и с джинсами, и с классическими брюками, и ему всегда это шло. Сейчас на нем темно-синий строгий костюм, и все равно кроссовки смотрятся модно, уместно. Как и рубашка черного цвета, не застегнутая наглухо, а позволяющая увидеть часть длинного тату, которое – я помню – располагается на груди, тянется к ключицам и опускается в виде длинного рукава на левой руке.
Набравшись храбрости, поднимаю взгляд вверх и смотрю в сапфировые глаза – любимый цвет моей матери.
Лицо стало суровей, теперь он еще больше походит на своего отца. Светлые волосы еще сильнее выгорели на солнце, кожа стала заметно смуглее. Фигура раздалась, и, увы, не за счет количества жира. Даже строгий костюм не может спрятать свидетельство того, как много времени он отдает тренировкам. Ну и постельным утехам – наверняка, он ведь сам говорил, что это позволяет любому держать себя в форме.
Он изменился, да.
Неизменным осталось одно – жгучая, затаенная неприязнь, которую выдает его взгляд.
И я убеждаюсь, что не ошибаюсь и не преувеличиваю, когда он склоняется ко мне, делая вид для других, для тех, кто наблюдает за нами, что радостно обнимает меня, а сам шепчет мне в ухо:
– Ну что, Алиса, так и пишешь в своих маленьких грязных историях ложь или тебя хоть раз уже трахнули?
Глава 2. Алиса, прошлое, три года назад
Я ухаю в прошлое так резко, что стираются грани реальности…