Мой сводный кошмар - стр. 30
Но вместо ожидаемой радости она морщится, а потом, будто и не слышала моих слов, повторяет:
– Ты ему рассказала… Ты все ему рассказала…
В ее глазах такая тоска, что, несмотря на глупые обвинения, я не ухожу, хлопнув дверью, а сажусь на кровать, рядом с ней.
Она тут же переворачивается на другой бок, спиной ко мне – ожидаемо. Нам трудно общаться. Как будто стерлись все точки соприкосновения, кроме одной: это моя сестра, родной человек.
Заметив, что ее мелко трясет, достаю плед из шкафа, накрываю ее и снова сажусь подле нее.
– Я не говорила ему про шампанское, – стараюсь убрать то, что ее беспокоит.
Она хмыкает, качает головой и вздыхает. Долго молчит, просто лежит с открытыми глазами и молчит, поджав губы.
– Не думаю, что он бы сильно ругался из-за одного бокала, – делаю паузу, но Полина не хватается за эту соломинку, чтобы рассказать, как все было на самом деле. – Главное, что ты сделала выводы. По крайней мере, я очень надеюсь. А Славик… Тебе повезло с будущим мужем. Я даже немного завидую.
– Правда? – Она поворачивает ко мне голову, всматривается пытливо.
– Правда, – говорю совершенно серьезно.
На долю секунды ее губы трогает слабая улыбка, но исчезает. Она снова переворачивается на спину, натягивает плед даже на подбородок и со вздохом сообщает не в тему:
– Теперь они не захотят общаться со мной…
– Кто?
– Они. Все они. Макс, Сергей, Светик, Анжела. Когда они тоже узнают… узнают все, они не захотят общаться со мной.
– Не паникуй, – улыбаюсь. – Беременность не заразна.
– Ты не понимаешь! – ожесточенно начинает сестра. – Ты никогда не понимала! Когда они узнают про Славика, все изменится. Они не захотят общаться со мной, потому что Славик – не их уровня, понимаешь?
Она так переживает, будто теряет самых близких друзей. В то время как максимум, что у нее было с приятелями Кирилла за эти три года, – парочка разговоров, несколько пикников и от силы десяток поездок, когда им было с ней по пути.
Ее слова будто накрывают меня липкой невидимой сетью. Хочется выйти на свежий воздух, проветриться и уверить себя, что не слышала, что этого не было. Но она смотрит с таким ожиданием… и, пожалуй, это наш единственный откровенный разговор за последнее время.
– Не понимаю, – соглашаюсь с ее обвинением. – И не хочу понимать. Не хочу понимать, как кого-то можно считать ниже себя только из-за социального статуса. И почему для тебя это имеет такое значение. Но я бы очень хотела понять, как можно ставить общение с ними на один уровень с будущим мужем.
– Это просто, – теперь она наконец улыбается, довольно так, и с большим удовольствием признается: – Я просто не хочу быть как ты. Не хочу, чтобы при виде меня они говорили: «О, а это кто?» И слышать ответ: «Это? А, не обращайте внимания. Это – Никто».