Мой шейх - стр. 45
История меня потрясла. Я ждала, пока Мария-Амина заварит кофе. Налить себе она не решилась, пока я не попыталась сама это сделать. Подобного она допустить не могла.
- Расскажи мне, - я тепло улыбнулась, - в какой оазис поехал шейх? Что там находится? Еще одно поселение?
- Нет, - Амина опасливо покосилась на вход. – Там останавливается его названная сестра, когда приезжает сюда. Мадина. Она воин, как и мужчины, но шейх Аль Мактум не зовёт её в поселение. Не всем по нраву.
- У Кемаля есть сестра? Вот уж новость!
Нет, ревность даже не коснулась меня, когда я впервые услышала о Мадине. Меня заполнили другие чувства, а именно – надежда и предвкушение.
Если я смогу поговорить с этой Мадиной, о которой даже Амина говорит с тщательно скрываемым, но восхищением, она наверняка мне поможет вернуться. Если женщина в таком месте смогла сохранить свободу и даже возвыситься над туарегами – мы явно найдем общий язык.
- Пей кофе, - Амина смотрела на меня, как на безумную. Такой реакции я понять не могла, но задумываться не стала. – И расскажи мне побольше об этой смелой Мадине…
День начал клониться к закату, а я так и не смогла собрать свои мысли в кучу, привести к общему знаменателю и вывести в аксиому.
Кемаль не вернулся. Если первую половину дня моё одиночество здорово скрасила Амина, рассказывая о нравах пустыни, о названной сестре Кемаля и своей нелёгкой жизни, то совсем скоро ей велели вновь приниматься за работу. Я, конечно, попыталась вступиться. Саид лишь головой покачал: не положено так. Конечно же, я была всего лишь рабыней шейха в глазах бедуинов. Но про себя решила точно – я не оставлю Марию, совсем не рожденную для такой жизни, здесь. Вплоть до того, что уподоблюсь падшим женщинам, которых в эмирате называли «эскортом», и которые готовы были стелиться ковром у ног Висама за смартфон дорогого бренда или бриллианты.
Хотелось верить, что Кемаль мне не откажет, если я попрошу купить её в качестве рабыни для себя.
Мне было, о чем подумать. Куда сильнее отсутствия похитителя, едва не загнавшего меня в стокгольмский синдром, был усиливающийся интерес вокруг персоны Мадины.
Зря шейх и его окружение думает, что рабы и прислуга не в курсе всего, что происходит вокруг. Амине было известно много. Может, что-то из этого было домыслами…
Я с удивлением посмотрела на свои ладони, в которые впилась ногтями с французским маникюром, казавшимся чужеродным среди абсолютных песков. Конечно, домыслы! Брат и сестра не могут быть близки перед Аллахом, как мужчина и женщина. Я даже сделала Амине замечание по этому поводу: собирая сплетни, включай собственную голову. Правда, потом её минут пять успокаивала, забыв, чем для рабов оборачивается недовольство господ. А рабыней, равной себе, эта девушка меня не считала. Видимо, и о том, кто я такая, уже было известно.