Мой самый второй: шанс изменить всё. Сборник рассказов LitBand - стр. 7
Недавно пересмотренный «Осенний марафон» вызвал у Леськи неожиданный отклик в душе. Она ненавидела этот фильм так же, как Штирлиц – «Девушку моей мечты». Но посмотрела. Главный герой фильма Бузыкин – фигура по-чеховски трагикомическая. Раньше Леська не могла вытерпеть его постоянные сделки с собой и совестью, его нерешительность и слюнтяйство. А в этот раз она задумалась. А как она бы поступила на его месте. Если есть вот такая вот многолетняя жена и воодушевленная любовница. Вообще, осталось за кадром самое главное – как Бузыкин в принципе попал в эту историю. С его-то нирыба-нимясовством… Да, Леська понимала, что она в эту воду просто бы заходить не стала. Любовник, суетливые встречи, заметание следов… Бр-р-р-р… Противно такое даже представлять. Но тут важно другое. Вопрос выбора. Причем не вообще выбора, а в конкретных заданных условиях, а именно: кому из близких людей разбивать сердце в связи со своими собственными поисками счастья… Невыносимо.
Леська летела по небу, а ее жизнь отражалась внизу, в речках, ручейках и окнах… Ее жизнь происходила как-то сама собой. Леська летела-летела, смотрела в бесконечно разнообразную палитру неба, любовалась нежностью восходов и решительностью закатов… А там, внизу, она разговаривала с какими-то людьми, играла в работу и образование, выходила замуж, ссорилась и мирилась с мамой, совершала регулярные звонки родственникам. Потом, спустя время, она заметила, что летит не одна. Где-то, то ниже, то рядом, то выше нее, летит муж… И вдруг она увидела летящих откуда-то сверху двух ангелов… Маленьких и прекрасных. Они летели прямо к ней, запрыгивали в живот и выходили уже там, внизу… В самую гущу людей…
Отпускать их в мир было тяжело. И страшно. Она каждый раз страдала, оттягивала момент называния малышей. А люди, все подряд, даже чужие-случайные, все с жадностью твердили: «Родила? Родила? Как назвали? Как назвали?» Когда факт называния свершался, становилось легче. Жизнь принимала новых членов и до поры до времени теряла к ним интерес.
Полет Леськи продолжался. Теперь они уже летели маленькой стаей. Прибавило ли это Леське счастья? Конечно, прибавило. Только счастье – это такая субстанция… Как мед у Винни Пуха. Если уж оно есть, то есть, и с прибавкой еще больше. А уж если нет, то нет. И Леська летела-летела, сомневаясь и мучаясь, совершая массу очень и крайне важных дел. Но что-то самое главное всегда держа в луче внутреннего света…
Что оно, черт его дери, самое главное?
Глава 4. Любовь
Леська чувствовала, что любовь. Но вслух все равно бы не сказала. Почему… Потому что Леська вообще-то человек серьезный и про всякие глупости, типа любви, говорить не привыкла. Вклад в человечество, всеобщее процветание и счастье, развитие науки и техники, гуманизация общества – это пожалуйста. Про любовь в самом безжизненном, то есть глобально-философском смысле, – тоже…